"Мэри Хиггинс Кларк. Ты обратилась в лунный свет" - читать интересную книгу автора

сына.
- Какая ты нетерпеливая сегодня, - сказал он.
- Знаю. Просто очень хочется тебя видеть. Так рада, что приезжаешь. Ты
останешься до воскресенья, да, Нейл?
- Конечно. Жду не дождусь. Ну ладно, пора бежать. Скажи папе, его
"доброе утро" похоже скорее на "пошел к черту". Не допил кофе, да?
- Угадал. Пока, дорогой.
Родители Нейла Стефенса переглянулись. Долорес вздохнула.
- После Нью-Йорка жалею только об одном, что он не может запросто
зайти к нам на огонек в любое время, - сказала она.
Еe муж встал, подошел к плите и налил еще кофе.
- Нейл говорил, что я брюзга по телефону?
- Что-то вроде этого.
Роберт Стефенс медленно улыбнулся.
- Да, знаю, что по утрам я не сияю, как солнышко, но сейчас я подумал,
что это Лаура Арлингтон. Она сплошные нервы. Без конца мне звонит.
Долорес ждала.
- Она сделала несколько крупных инвестиций, которые не сработали, и ей
кажется, что ее водят за нос.
- Она права?
- Думаю, да. Это одно из тех самых грандиозных дел. Брокер уговорил ее
инвестировать небольшую, многообещающую компанию, которую якобы должна была
купить Майкрософт. Она купила сто тысяч акций по пять долларом за акцию,
уверенная, что хорошо заработает.
- Пятьсот тысяч долларов! А что это стоит теперь?
- Акции заморозили. Даже вчера, если бы их и можно было продать, то не
более чем по восемьдесят центов за штуку. Лаура не может позволить себе
потерять такие деньги. Жаль, что она не посоветовалась со мной.
- Не собирается ли она в "Латам Мейнор"?
- Да, именно эти деньги и предназначались для уплаты. Это все, что у
нее есть. Ее дети хотели, чтобы она там поселилась, но брокер убедил ее,
что после такой инвестиции у нее будут деньги и на "Латам", и детям
останется.
- Он действовал незаконно?
- Не думаю. Возможно, поступил неэтично, но ничего незаконного. Тем не
менее хочу обсудить все с Нейлом. Вот почему я так рад, что он приезжает.
Роберт Стефенс подошел к большому окну, выходящему на залив
Наррагансет. Как и его сын, он был крупный, атлетически сложенный мужчина.
В 67 лет его некогда пшеничные волосы совсем поседели.
Вода в заливе стояла тихая, как в озере. Трава у дома, спускавшаяся до
самого берега, начинала терять свою изумрудиость, а кленовая листва
становилась оранжевой, медной и красной, как вино.
- Красота и покой, - сказил он, покачав головой. - Трудно поверить,
что всего в шести милях отсюда была убита женщина в своем собственном доме.
Он повернулся и посмотрел на свою все еще прелестную жену. Ее
серебряные волосы были пучком заколоты на затылке, оттеняя нежные и
приятные черты лица.
- Долорес, - сказал он суровым тоном, - когда меня нет дома, хочу,
чтобы ты запирала все двери и не выключала сигнализацию.
- Хорошо, - согласилась она. На самом деле ей не хотелось, чтобы муж