"Артур Кларк. Космическая одиссея 2001: Одиссея Один" - читать интересную книгу автора

килограммов, хотя и был сильно истощен. Его волосатое, мускулистое тело
было наполовину обезьяньим, наполовину человечьим, но формой головы он
уже больше походил на человека. Лоб у него был низкий, крутые надбровные
дуги резко выступали, но гены его уже несомненно несли в себе первые
признаки человеческого облика. Он стоял у пещеры, оглядывая
раскинувшийся вокруг враждебный мир плейстоцена, и в его взгляде уже
было нечто такое, на что не была способна ни одна обезьяна. В этих
темных, глубоко посаженных глазах мерцало пробуждающееся сознание -
первые ростки разума, который не раскроется до конца еще многие века, а
может быть, вскоре и вовсе угаснет навсегда.
Признаков опасности не было, и Смотрящий на Луну начал спускаться
по крутому, почти отвесному склону от пещеры; ноша на плечах ничуть не
мешала ему. Остальные члены стаи, словно ожидавшие сигнала вожака, мигом
повылезали из своих пещер, расположенных ниже по склону, и заторопились
вниз, к мутным водам ручья, на утренний водопой.
Смотрящий на Луну глянул на противоположный берег ручья - не видно
ли Других. Но те не показывались. Наверно, еще не вышли из своих пещер,
а может, уже пасутся внизу, под горой... Поскольку их нигде не было
видно, Смотрящий тут же забыл о них - он не умел думать о нескольких
вещах сразу.
Прежде всего надо избавиться от Старика. Этим летом было много
смертей, в том числе одна в его пещере. Ему нужно было только положить
тело там, где он недавно оставил трупик новорожденного младенца,
остальное сделают гиены.
Они уже ждали его там, где долина расширялась, сливаясь с саванной,
будто знали, что он придет. Он положил тело Старика под куст - от
прежних не осталось даже костей - и поспешил назад, к своей стае.
Никогда более он не вспоминал об отце.
Две его самки, взрослые обитатели других пещер, подростки и дети
паслись выше по долине меж узловатых, изуродованных засухой деревьев,
поедая ягоды, сочные корни и листья и редкие счастливые находки вроде
мелких ящериц и грызунов. Только грудные младенцы и слабейшие из
стариков и старух оставались в пещерах; если к концу дня, после того как
все наедались, удавалось собрать еще немного пищи, можно было покормить
и их. Если нет - гиенам вскоре предстояло новое пиршество.
Но этот день был удачным. Впрочем, Смотрящий на Луну не был
способен сколько-нибудь отчетливо помнить о прошлом и потому не мог
сравнивать один день с другим. Сегодня он нашел в дупле засохшего дерева
пчелиное гнездо и насладился изысканнейшим лакомством, какое только было
известно его сородичам; под вечер, ведя свою стаю домой, он все еще
время от времени облизывал пальцы. Правда, его порядком покусали пчелы,
но он почти не ощущал укусов. Короче, он был как никогда близок к
состоянию полного довольства, насколько оно вообще было для него
доступно; он, конечно, еще был голоден, но уже не испытывал слабости. На
большее не мог надеяться ни один питекантроп.
Ощущение довольства исчезло, когда он подошел к ручью. На
противоположном берегу были Другие. Они бывали там каждый день, но от
этого его досада отнюдь не становилась меньше.
Их было около тридцати, и они ничем не отличались от сородичей
Смотрящего. Завидев его, они начали на своем берегу подпрыгивать, махать