"Саймон Кларк. Вампиррова победа (ужастик)" - читать интересную книгу автора

5

Шмяк!
Четверо обдолбанных придурков валяются в траве у его ног. Всего
делов-то, раз плюнуть. Просто, просто, а?
Он провел ладонями по выбритой голове. Шрам, проходящий, как мазок
красной губной помады, от уголка глаза до уха, приятно покалывало. Как его
покалывало, когда он давил, мышь. Он ободрал костяшки пальцев на правой
руке, когда всадил кулак в по-детски мягкий рот одного из придурков, но он
ничего не чувствовал. Он вытер окровавленные пальцы о пригоршню жгучей
крапивы. И все равно не почувствовал ничего.
- Слушайте меня, - сказал он четверым подросткам, пока те стонали и
сплевывали в грязь кровь. - С этой минуты вы будете делать в точности, как
я скажу. Идет?
- А... ЭЭЭ-дерьмо!
Шмяк!
Он врезал тому, который пытался подняться на ноги.
- Будете делать в точности, как я скажу. Понятно?
- Посел ты, - проревел другой ртом, полным крови, слюны и блевотины.
Шмяк!
- Я... - Шмяк!.. - Босс. - Шмяк! - Теперь. Понял? - Шмяк, шмяк.
Он рывком поднял ребят на ноги и пару раз сильно вдарил им раскрытой
ладонью.
Пять минут работы - раздавая оплеухи по их дурацким головам, - и они
начали въезжать в его образ мыслей.
- Теперь слушайте меня. Вставайте на колени. И стойте так, пока я не
скажу вам сдвинуться с места. Понятно?
Головы согласно качнулись.
- Так чего же вы ждете?
Все еще подтирая расквашенные носы и смаргивая слезы с заплывших
глаз, все четверо с трудом опустились на колени, как опускаются на колени
в присутствии короля.
Шрам на виске парня жгло все сильнее - как будто от глаза до уха
пробегал электрический разряд. Он чувствовал, что в порядке, чувствовал
себя сильным, как монстр из преисподней.
- Повторять не буду. Теперь правлю я, о'кей? Четверка выглядела
раздавленной. И все четверо покорно кивнули.
Раз - и готово, удовлетворенно подумал он. Вот теперь я снова в деле.

6

Электра Чарнвуд открыла дверь, ведущую в подвал "Городского герба".
Электра? Благодарите за этот чудный девиз вместо имени матушкину
любовь к поэзии, с усмешкой говорила она людям. Ей было тридцать пять, она
была высокой, выглядела искушенной и повидавшей жизнь и носила черные
волосы до плеч. А еще она была кукушонком. Родилась умненькой в
монотонно-тусклом городишке. И это вовсе не было самомнением с ее стороны,
просто она всегда чувствовала, что ее место не здесь и что родители,
наверное, нашли ее в тростниковой корзинке, плывшей по реке Леппинг. Быть