"Владимир Чунихин. Рихард Зорге - заметки на полях легенды " - читать интересную книгу автора

месяцев после приезда Зорге в Москву. Мог ли сам Зорге не почувствовать
напряженности в Четвертом Управлении, когда докладывал Урицкому летом?
Неужели он был совершенно слеп и не увидел "состояние полной неразберихи",
описанное Айно?[71]

Он был слишком чуток, чтобы не уловить холодок в воздухе, враждебность
к тем, кто, подобно ему, ассоциировался с Берзиным. Некоторое предчувствие
вызвало его исповедь в гостинице "Большая Московская" в августе, где
проскальзывают первые нотки его разочарованности сталинской Россией.
Сопоставив это с ругательными замечаниями директора, мы можем представить
себе облик разведчика, снедаемого сомнениями и работающего на капризных и
неблагодарных хозяев. В этом свете легче понять надетую им личину цинизма,
столь поражавшую его знакомых... То же можно сказать и о стремлении забыться
алкоголем и в женском обществе, - тенденциях, проявлявшихся все более
отчетливо по мере того, как его попытки вырваться из Японии оказывались
бесполезными..."

Дальше очень интересный отрывок из Роберта Вайманта, посвященный
зловещему 1937 году:

"...Айно Куусинен - советский агент "Ингрид" - однажды поздно ночью
пришла к Зорге по важному делу. Она с отвращением обнаружила его сильно
пьяным, лежащим на диване с полупустой бутылкой виски - жалкий вид для
человека, облеченного столь серьезными обязанностями[96]. Несмотря на свое
состояние, Зорге сообщил ей, что Москва передала через него для "Ингрид"
послание.
"Нам всем приказывают возвращаться в Москву, в том числе и мне. Вы
должны ехать через Владивосток и там ожидать дальнейших распоряжений. Я не
знаю, что стоит за этим приказом.
Даже если атмосфера в Москве покажется вам нездоровой, не следует
ничего опасаться. Что касается меня, то я подчинюсь приказу, если это будет
абсолютно необходимо. Однако, встретившись с нашими начальниками, прошу вас
передать им от меня следующее. Скажите, что, если я сейчас покину Токио, то
порву все те отличные связи, которые смог здесь организовать. Передайте, что
в любом случае я не смогут уехать до апреля следующего года".

Когда она уже уходила, Зорге сделал странное замечание, отпечатавшееся
в ее памяти: "Вы очень умная женщина. Должен признаться, что никогда не
встречал женщин с такими ясными суждениями. Однако мои суждения лучше
ваших!"[97]

Вернувшись в Москву в декабре, она обнаружила, что с прошлого ее
приезда ситуация лишь ухудшилась. Генерал Урицкий, директор Четвертого
Управления, был арестован и, скорее всего, расстрелян. Многих офицеров
советской разведки отозвали из-за рубежа, после чего они исчезли. Арестовали
и саму Айно по надуманным обвинениям как "врага народа". Лишь тогда, когда
было уже слишком поздно, она поняла, что имел в виду Зорге при их
расставании. Он явно был слишком умен, чтобы не почувствовать опасность,
угрожавшую им обоим, и со своей стороны не имел ни малейшего намерения
подчиняться приказу о возвращении.