"С.Чумаков. Восточнее Хоккайдо ("Искатель" № 3 1984) " - читать интересную книгу автора

- Кто попал?
- Кто-то попал... А моя очередь когда?
Кочегар Марья Ковалик, только что получившая из рук военного помощника
винтовку, саданула прикладом по палубе покрепче, чем гирькой:
- Так я ж говорю, товарищ капитан, лейтенант уравниловкой занимается.
Поодиночке палить надо.
- Не обсуждать приказ!
- Я те покомандую! - Марья легонько ткнула лейтенанта кулачком в плечо,
и тот плотно прислонился к крышке трюма... - А то подскажу дневальным, чтоб
каюту твою перестали убирать - в грязюке закиснешь!
- Дайте ей самой стрельнуть! - вмешался капитан. - Не попадет - выговор
влепим за пререкания с комсоставом.
- Игорь, поднимай змей, - недовольно велел лейтенант. - По одиночному
самолету противника-а-а!..
- Да тихо ты, - огрызнулась Марья, - будто если настоящий полетит,
успеешь скомандовать. Вот приноровлюсь и стрельну.
Раздался одиночный выстрел. Марья бросила винтовку на палубу, подбежала
к Игорю, сама нетерпеливо потянула шпагат. Змей еще не коснулся палубы, а
она победно закричала:
- Есть! Попала!
- Молодец, от выговора до благодарности - один выстрел, - засмеялся
капитан и пошагал назад.
А солнце пригревало. Ослепительно синим был океан. Правда, зыбь
становилась заметнее, и с юга небо затягивала дымка. За долгие недели
штормов, туманов и дождей в северных широтах капитан тоже истосковался по
теплому солнышку, а потому пошел по левому борту, где теперь не было тени.
Дверь в радиорубку была распахнута. Радист нес вахту. Николай Федорович
поинтересовался, что в эфире.
- Для нас ничего. "Хабаровск" открытым текстом радировал, что его
задержал какой-то японский эсминец. Высадились "микады", покопались в
вахтенном журнале, в грузовых документах. Полезли в трюмы. В общем, ведут
досмотр. Японских шифровок полон эфир. Что-то близко и шумно работают, будто
над ухом.
- Слышимость, наверное, хорошая, вон погода какая.
- Может, и от погоды так шумно, - согласился радист, правда, не очень
уверенно.
Капитан прошел в каюту. Решил часок-другой вздремнуть. Но ничего не
вышло, потому что прибежал Игорь, который пользовался правом
беспрепятственного входа в капитанскую каюту. Оказывается, стрельбы
прекратились сами собой, потому что кто-то проявил нечаянную меткость,
перебил шпагат и змей отправился к сивучам. Игорь предложил сыграть в
"морской бой", и капитан безропотно согласился.
Юный пассажир напоминал ему о сыне, которого не видел с августа сорок
первого... Самое печальное было в том, что последние сутки перед выходом в
океан Рябов, его сын и жена ходили по одним и тем же улицам Владивостока, но
не увиделись. Закрутился в пароходстве с оформлением документов, не встретил
лишь один эшелон с материка. А семья с ним и приехала. Уж когда проходили
Южно-Курильским проливом, пришла радиограмма от Афанасьева о том, что семья
устроена. И теперь чем меньше миль оставалось до Владивостока, тем острее
становилась тоска по близким. Игорь, Игорешка немного сглаживал эту тоску.