"С.Чумаков. Восточнее Хоккайдо ("Искатель" № 3 1984) " - читать интересную книгу автора

посмеивался над причудами "мастера", порожденными полновластием, но не
перечил ни разу. Не соглашаться, оспаривать действия капитана - это все на
берегу. Это дело всяческих комиссий. И еще он помнил, как в сложных
ситуациях, а они возникали почти в каждом рейсе, он сам напряженно следил за
поведением, настроением, даже жестом, походкой капитана. Он помнил, как
минутная растерянность, нервозность и, не дай бог, тень страха, мелькавшая
на лице капитана, мгновенно, по каким-то невидимым каналам, передавались
команде.
Неожиданное рандеву в океане вызвало тревогу, точнее, огромную тревогу.
Ясно было, не на прогулку вышла эскадра воюющей державы. Ясно, место куда
они думали нагрянуть, еще далеко, иначе японцы соблюдали бы радиомолчание.
Были уверены, что на десятки миль вокруг никого, и напоролись на торговое
судно. С Японией у СССР пакт о нейтралитете, но в то же время он союзник США
и Великобритании... Простая логика: американцы могли прослышать об операции.
А раз так, почему бы им не использовать советский пароход для разведки, а
может быть, и как прикрытие для подводной лодки. Не поэтому ли самолеты
прочесали глубинными бомбами пространство вокруг "Ангары"?
Николай Федорович кожей чувствовал настороженные взгляды. Прикинул
расстояние до эскадры, скорость эсминца. Через четверть часа он будет рядом.
Приказал дать по судну сигнал досмотра. Репетиции таких тревог
проводили несколько раз. Теперь он знал - вся команда рассредоточится по
судну группами по два-три человека. Все будут на местах, обозначенных
расписанием.
Неторопливо прошел в рубку. Штурман уже проставил в вахтенном журнале
время, координаты и писал черновик записи. Почитал через его плечо
ровненькие строчки
- Порвите, а еще лучше - сожгите свое сочинение. Об эскадре пока ни
слова. О том, что навстречу идет эсминец, писать можете.
- Есть! - послушно ответил штурман, смял листок, чиркнул зажигалкой, -
Владивостоку как, шифровкой сообщить?
- Вам это очень хочется сделать?
Рябов задал вопрос больше для проформы, потому что еще не до конца
выстроил цепочку мыслей обо всем, что сейчас происходило.
..."Они, конечно, слушают все наши переговоры. Мы оказались на пути их
оперативных действий. Как бы им хотелось избавиться от свидетеля.
Шифровка... вслед за ней "случайная" торпеда. Сами нарвались, сами и
поплатились... Так что там ответил штурман?"
- Прости, не расслышал.
- Не очень хочется, Николай Федорович. Эти ж деятели решат, что
союзники наш код читают.
- Мысли совпадают, рад. - Штурман просиял от похвалы. - Об эскадре в
эфир ни слова. Об эсминце сообщать все.
- Есть!
- Выслушайте до конца, а потом "есть" барабаньте. Передайте радисту;
сообщать о том, что торчим на месте. О действиях эсминца. О досмотре, если
он начнется. Радиорубку пусть запрет изнутри. Тексты передавайте ему по
телефону. Возле рубки не меньше четырех наших. Вот теперь все.
Капитана в каюте ждал третий помощник. Николай Федорович открыл сейф,
вынул папку, в которой хранил документы с грифом "секретно", передал и
отправил его в кочегарку. Там предстояло ждать условный сигнал, после