"С.Чумаков. Видимость - "ноль" (Повесть) (про войну)" - читать интересную книгу автора

"Близнецы" повозились у пулемета, потом раздался смачный шлепок
резиновой ладонью и возглас:
- Не дрейфь, порядок!
Пришедший на помощь пулеметчику обернулся, и капитан узнал круглое,
краснощекое лицо. Главстаршина улыбнулся широко, словно сейчас не боевая
тревога, а учения, сказал:
- Это у него с переляку. Пулемет в порядке.
x x x
В жаркой преисподней парохода нужно было держать ход, держать пар на
марке. Было знойно, как в тропиках, и поэтому никто даже не подумал
облачиться в спасательные костюмы. Там знали: в случае удара торпеды им
погибать первыми, вряд ли успеть наверх даже тем, кто останется в живых.
Кочегары вообще раздеты до пояса. Черные от угольной пыли, лоснящиеся их
тела мелькали у раскаленных зевов топок, куда они в темпе, какого еще не
задавали себе с начала рейса, швыряли уголь. К ним подключились машинисты.
Работа шла в шесть лопат.
По тревоге судовому медику положено было развернуть перевязочный пункт
в столовой экипажа. Клава метнулась в изолятор, открыла узкий шкаф. Там,
растопырив лапы, висел ее резиновый костюм с галетами и шоколадом во
внутренних карманах. Решила его не надевать: "Как же я потом натяну на эту
штуку белый халат, как буду работать?". О том, что в случае беды может
просто не успеть натянуть на себя спасательный костюм, не подумала.
Она старательно застелила столы одеялами, поверх положила белые
простыни и подушки. Отдельный стол выделила для медикаментов. Когда все было
подготовлено, села у иллюминатора и стала смотреть, как в воздухе вьются
снежинки. Делать пока было нечего.
Капитан, нахохлившись, непрерывно дымя трубкой, сидел в рубке на
табурете. Он расположился так, чтобы видеть счетчик лага. Сейчас он
показывал восемь миль в час. По звукам, доносившимся снизу, по дрожи палубы
Веронд чувствовал, каких усилий стоило пароходу выдерживать эту скорость.
"Продержись еще пару часов, родной, и все мы будем спасены". Правда,
надолго ли? Лодка, уперевшись в ледяную шугу, сообщит координаты берегу, и
как только улучшится погода - жди авиацию.
Веронд взглянул на хронометр. Прошло уже два часа игры в прятки. Он
знал скорости немецких подводных лодок, знал, что они оснащены чуткой
аппаратурой, а у него только зрение. Но, несмотря на все это, пытался
успокоиться, стал думать, что все, может быть, образуется.
Веронд вышел на ботдек. Метель такая, что даже шлюпка, всего в трех
метрах, едва просматривается. Между шлюпкой и вентилятором кто-то сидел,
скрючившись от холода. Через несколько метров еще один промерзший матрос -
"голосовая связь" с кормой. Осторожно пошел дальше по скользкой, покрытой
сугробами палубе. У кормовой части ботдека, закрывшись брезентом, коротал
время расчет еще одного пулемета. Оттуда тянуло запахом махорки. Веронд
подумал, что на полуюте ребятам вроде бы полегче: ветер не так задувает.

Борт лодки. 15 часов 45 минут

Русский транспорт открылся вдруг. Он оказался так близко, что высокая
корма закрыла весь визир. Видны были пятна ржавчины, наросты льда и название
"Ванцетти". Для торпедного залпа дистанция так мала, что становилась опасной