"Михаил Чулаки. Большой футбол господень" - читать интересную книгу автора

тоже кандидат - но по боксу.
Спортсмены всё делают сильно. И любят тоже. Виталик носил Клаве букеты
охапками.
У них давно ухожен и унавожен садовый участок всего в получасе от
города, где мать выращивает цветы на продажу.
Раза два она выделила ему букет ради красивых чувств, но потом
запретила:
- Ты мне со своей любовью все грядки обдерешь. На рынке знаешь сколько
одна порция твоей любви стоит?!
Тогда Виталик приспособил рано спившегося одноклассника и тот таскал
ему шикарные букеты за четверть цены.
Один Бог всё секёт, как любит повторять его Клава, и Виталик не
догадывался, что друг-алкаш подбирает стильные букеты на свежих могилах.
Виталик не знал, и потому происхождение букетов не подрывало его красивых
чувств. Клаве тоже льстило, что вот у всех подруг вокруг женихи и просто
хахали если притащат, то только поллитры, а ее Виталик - отборные астры.
Особенно часто верный друг доставлял Виталику именно астры.
- Между прочим, означает "звезда",- объяснил однажды алкоголик.- Так и
скажи своей, что твоя любовь - звездная.
Виталик сказал - и Клаве очень понравилось. Всюду сейчас пошлости, а у
нее с Виталиком - красивое чувство. Звездное.
Именно познав небесное значение даренных астр, Клава впервые разрешила
Виталику всю полноту любви. И себе тоже.
Всяких приспособлений она стыдилась, но знала от бабок и подруг, что
есть безопасные сроки. Так что звездный букет алкаш подгадал вовремя.


* * *


Насмотрелось Оно на любови: бабочки и пчелы переносят пыльцу с цветка
на цветок, глухари токуют, забыв даже про страх смерти, люди бросаются в
бесчисленные безумства по мере своей фантазии.
Всё это разнообразие поступков совершается по гениальному замыслу, с
помощью которого Оно заставляет живые существа множиться, забывая себя
ныне сущего ради еще неродившегося потомства. Поистинне, в какие-то
моменты возлюбленного ближнего своего обезумевшие от любовной страсти
олени и человеки любят больше самих себя.
Но глядя на безотказное действие Своего же изобретения, Оно иногда
задумывается о Собственном неизменном состоянии:
Оно - едино и неделимо, но следовательно - и одиноко. И не знает тех
безумных припадков счастья, которые доступны не то что последнему бродяге,
но и влюбленной трижды в год бездомной кошке.
Назвать ли такую задумчивость завистью? Смешно, конечно, чтобы
всесильное Божество завидовало Собственным слабым творениям. И все-таки,
все-таки... Ничтожным тварям дано это счастье, а Ему - нет. То-есть,
Оно-то и дало ничтожным тварям мимолетные мгновения счастья - но то, что
позволено тварям, непозволительно Ему, Всевышнему. Кем не позволено? Никто
не может и не смеет что-то запретить Ему, на то Оно и Всевышнее. Но
"непозволительно" и "не позволено" - понятия разные. Животное счастье Ему