"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу авторавсеравенства, всетождества он мечтает заразить и нас. Охваченный этим
чувством, он начинает твердить, что всюду его двойники, что мир - продолжение его самого: "Я весь не вмещаюсь между башмаками и шляпой..." Мои локти - в морских пучинах. Я ладонями покрываю всю сушу. ... О, я стал бредить собою, вокруг так много меня!.. О гигантской Ниагаре он пишет, что она - как "вуаль у него на лице". Для него не преграда ни времена, ни пространства: лежа на песке своего Долгого острова, он, янки, шагает по старым холмам Иудеи рядом с юным и стройным красавцем Христом. Доведя до последнего края это фантастическое чувство - чувство равенства и слияния со всеми, - он порывисто, с раскрытыми объятиями бросается к каждой вещи и каждую словно гладит рукою (ведь каждая - родная ему!) и сейчас же торопится к другой, чтобы приласкать и другую: ведь и эта прекрасна, как та, - и громоздит, громоздит на страницах хаотические груды, пирамиды различнейших: образов, бесконечные перечни, списки всего, что ни мелькнет перед ним - каталоги вещей (как не раз утверждали враждебные критики), - веруя в своем энтузиазме, что стоит ему только назвать эти вещи, и сами собой неизбежно возникнут поэтические образы, краски, широкие и вдохновенные чувства. Вот, например, его поэма "Привет миру", озаглавленная по-французски "Salut au Monde!": "О, возьми меня за руку, Уолт Уитмен, - обращается он к себе. - Сколько быстро бегущих чудес! Какие видения и звуки!.. Что это ширится в тебе, Уолт младенцы, - одни спят, а другие играют. Кто эти девочки? Кто эти женщины?.. Какие реки, какие леса и плоды? Как называются горы, что высятся там в облаках? Неужели полны жильцов эти мириады жилищ?. - Во мне широта расширяется и долгота удлиняется... Во мне все зоны, моря, водопады, леса, все острова и вулканы..." Вызвав в себе этот экстаз широты, он вопрошает себя: - Что ты слышишь, Уолт Уитмен? И отвечает на целой странице: - Я слышу кастаньеты испанца... я слышу, как кричат австралийцы, преследуя дикую лошадь... я слышу, как вопит араб-муэдзин на вышке своей мечети... я слышу крик казака... я слышу голос еврея, читающего псалмы и предания... я слышу сладкозвучные эллинские мифы и могучие легенды римлян, я слышу... я слышу... Исчерпав в таком каталоге всевозможные звуки, характерные для разных народов, поэт задает себе новый вопрос: - Что ты видишь, Уолт Уитмен? И начинается новый каталог: - Я вижу огромное круглое чудо, несущееся в космических просторах, я вижу вдали - в уменьшении - фермы, деревушки, развалины, тюрьмы, кладбища, фабрики, замки, лачуги, хижины варваров, палатки кочевников; я вижу, как изумительно быстро сменяются свет и тьма; я вижу отдаленные страны... Я вижу Гималаи, Алтай, Тянь-Шань, Гаты; я вижу гигантские выси Эльбруса, Казбека... я вижу Везувий и Этну, я вижу Лунные горы и красные Мадагаскарские горы... я вижу парусные суда, пароходы, иные столпились в порту, иные бегут по воде... иные проходят через Мексиканский залив, иные - мимо. мыса Лопатки... иные |
|
|