"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу авторатонкого кружевного плетения, укрывавших не всю голову, а только узел волос,
хлопотали меж очагом и столом. Одна казалась вовсе юной, другая средних годов, обеи красивы и статны. Им помогала прелестная чернокудрая и синеглазая девчушка в домотканной рубашонке. Нелли задалась пустым вопросом, доводилось ли ей встречать на родине людей, чтоб были брюнеты, но при том синеглазые. На столе уж стояли в большой мисе залитые молоком каштаны, лежала головка сыру и кусок масла, столь свежего, что из него точились капельки молока. Молились перед обедом, понятное дело, по латыни, однако ж сколь неловко было ничегошеньки не понимать из застольной беседы! Мелькали, понятно, отдельные известные от мужа слова, да что толку. Между тем Нелли охотно бы поговорила с хозяйками. Проницателен был взгляд старшей, которая, только окинувши им гостей, добавила к сервировке фаянсовую тарелку, которую выставила перед Еленой. - Отчего бы у вас, бретонцев, мужчины одеты так ярко да празднично, а женщины в черном, - сказала она Ан Анку, больше ради того, чтоб скрыть смущение. Не один раз доводилось ей в жизни есть за крестьянским столом, и давно уж она перемогла неудовольствие от пользования общей посудиной. Сама б она нипочем не стала просить для себя особой миски. - Какой там, молодая дама, - Ан Анку намазывал масло на огромный ломоть охотничьим ножом. - У наших хозяек, а у девок и вовсе, наряды куда веселей мужских. Нелли промолчала, однако ж не сумела сдержать взгляда, скользнувшего по крестьянке и ее дочерям. вить прибрежные жители. У наших женщин в свычае горевать по погибшим три года. А наши мужчины погибают в море куда как чаще. - Оне не снимают траура? - изумилась Нелли. - Иная девушка уж и замуж пойдет и сыновей на морской промысел проводит, а платье так и лежит в сундуке ненадеванное. Что делать, родни-то много. Шутка есть у нас. Будто бы разговорились француз да бретонец. Француз спрашивает, как, де, сударь, Ваш отец умер? Утонул в море, говорит бретонец. А как умер Ваш дед, пристает француз. Утонул в море, опять отвечает бретонец. Ужас, говорит француз, на Вашем, сударь, месте, я бы никогда в море не ходил! А бретонец тогда в ответ: а Ваш, сударь, отец как почил? В своей постеле, гордо отвечает француз. А Ваш дед? Тож в своей постеле, отвечает француз, да еще больше пыжится. Ужас, сударь, говорит бретонец. Никогда б я на Вашем месте не ложился в постель! Подруги расхохотались, но не успело их веселье стихнуть, как в горницу, тяжело топая деревянными сабо, вбежал мальчонка годов десяти, с прямыми, как у Ан Анку, волосами, спадавшими ниже шелкового кушака. В руках ребенка был погромыхивающий железом тяжелый сверток из мешковины. - Быстро ты обернулся, Ле Ноах, - одобрительно кивнул Ан Анку. - Пойдешь со мною в море, чтоб отогнать лодку обратно? Ребенок недовольно наморщил лоб. - Превосходно ты понимаешь по-французски, лентяй. Я сказал, в море пойдешь? Лодку отогнать надобно, - повторил Ан Анку. - Пойду, коли Маргерит с Барбой отпустят, я, поди, один мужик в дому покуда деда нет, - ответил ребенок, старательно выговаривая. - Ну как синие |
|
|