"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

Какие грязные проклятия, какие горячие мольбы, какой грубый хохот
совершенного безумия и сколь по-детски жалобный плач неслись к небесам!
Не враз Елена поняла, что синих фигурок на белом песке сделалось
намного меньше.
Оставшиеся на безопасных местах, группы уцелевших цеплялись друг за
дружку - то ли для того, чтоб не соскользнуть, то ли попросту от ужаса. Они
глядели на берег, такой безопасный и столь трудно достижимый. Один солдат
показал товарищам рукою на стоявших на берегу. Ан Анку махнул в ответ
шляпой.
Пушка погружалась быстрей людей, от нее уж торчал только край жерла.
Вдруг не синяя фигурка, вовсе далеко, привлекла внимание Нелли.
Коричневый человечек, верно, выскользнувший из ворот, шел в направлении
берега. Затем он остановился и вдруг взлетел, как во всяком случае
показалось Елене, прежде, чем она сумела разглядеть в руках монаха длинный
шест. Оказавшись с помощью прыжка на шесте рядом с ближним из погибавших,
монах, верно, вступил в ним в разговор, и только потом, с большою
осторожностью, продел человеку под мышки что-то вроде петли. Отпрыгнувши
назад, к воротам, утвердившись на твердой почве, монах принялся тянуть
веревку. Верно сила в нем была недюжинная, поскольку человек выскочил из
песка как репка из грядки.
- Чего это монах пожалел синего? - вскинулась Катя.
- Так на то он и монах, нам не понять. Ну да монахи тож не безголовы.
Найдется у братьи глубокая келейка для грешника, чтоб не вытворил ябеды. И
на двух найдется, и на трех.
Последние слова Ан Анку произнес ввиду того, что рядом с первым монахом
возник второй, а все жертвы песков, что могли увидеть сию сцену, теперь
отчаянно тянули к монахам руки. Монах с шестом начал было примериваться
вновь, но отчего-то передумал, осенил себя глубоким крестным знамением и
вместе со своим товарищем пошел к воротам, увлекая обессилевшего солдата.
Новый страшный крик огласил воздух. Кричали уцелевшие на своих
безопасных островках синие, и Елена не враз поняла, почему.
Исполинский черно-лазоревый вал мчался со стороны окоема, он летел по
пескам как галопирующая лошадь. Он и казался лошадью сказочных гигантов, и
белая пена гребня стелилась чудовищной гривой.
Там, где только что, куда ни кинь взгляд, белели пески, раскинулась
водная гладь, еще волнующаяся, но уже без неистовства.
А вал делался все ближе, все выше. Словно играющая рука подхватила,
подбросила синие фигурки людей, чаявших себя почти спасенными. Люди,
погруженные в песок по шею, и погруженные по пояс, и погруженные по колено -
в мановение ока исчезали под водой.
Вал достиг прибрежной полосы и вдруг затих, а черноголовые овцы в
десятке шагов продолжали щипать жесткую невкусную траву.
Гора Святого Михаила превратилась теперь в остров, безмятежно
отраженный в пучине.
Только теперь подруги взглянули друг на дружку, и каждая прочла свое
волненье в лицах двух других.
- Не одну осаду выдержала Гора Святого Михаила с древних лет, - сказал
Ан Анку. - Но нам теперь пора. А все ж жаль, что не довелось разжиться
пушкою.
- Отчего прилив был столь быстр? - спросила Елена уже по дороге. Земля,