"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

разрешения сопровождать их. Увы, не до суда. До гильотины, верно, было
слишком далеко пешком, и негодяи устроили эшафот на старенькой конной
мельнице, взгромоздив на каменный жернов большой чурбан. Площадку, по
которой всегда бродила кругами добродушная лошадь, заполнила толпа, большая
ли, при свете случайных факелов было не разобрать. Булыжники кое-где были уж
черны от ручейков пролившейся крови. "Аристократы! Еще аристократов сюда!" -
кричала толпа. Под ее улюлюканье вывели господина де Сомбрея. Он шел, словно
во сне. Увидевши, как отца ее влекут к эшафоту, рядом с коим еще истекало
кровью обезглавленное тело другого нещасного, Люсиль словно обезумела.
Вырвавшись из рук солдат, она выскочила следом. "Добрые люди! - закричала
она. - Мой отец вовсе не аристократ! Он не аристократ, он, клянусь, он
простой стряпчий! Мы ненавидим аристократов!" Я взглянула на господина де
Сомбрея, но он, казалось, не слышал криков дочери. "Докажи, что вы
ненавидите аристократов!" - Крикнул кто-то из толпы. "Я готова доказать это
как угодно!" - "Пусть сама рубит головы!" - "Да куда ей удержать топор!" -
"Ребята, я придумал лучше! - обрадовался один из солдат, карауливших
жернов. - Тащите-ка из домишки чашку!" - "Чашку? Зачем чашку?" Чашка уже
была в руках его. Солдат нагнулся к жернову. Верно, в камне была выемка, в
которой собралось довольно крови. Толпа ревела от восторга. Солдат высоко
поднял сосуд с черной жидкостью. Не могу передать своих чувств, я стояла,
оцепенев, даже не дышала. "Коли ты готова пить аристократическую кровь, мы
тебе поверим!" Никогда не забыть мне муки безумия в лице моей детской
подруги. Люсиль выхватила чашку из рук солдата, она молчала, но глаза ее
кричали страшным криком. Она сделала глоток, горло ее дрогнуло. "До дна! До
дна!!" - кричали вокруг. Люсиль пила. Белое как мел лицо ее испачкалось
черным вокруг рта. Наконец рука ее упала, раздался звон разбившейся посуды.
"Виват! Виват славной девушке! Свободу старику! Они оправданы, оправданы!" -
так кричала толпа. Все обнимали по-прежнему словно не понимающего, где он,
господина де Сомбрея и целовали Люсиль в окровавленные щеки. Затем оба
исчезли из моих глаз, толпа сомкнулась. Между тем уже повлекли к плахе моего
отца. Он шел тверже, оборачиваясь по сторонам, несомненно взгляд его искал
меня, но не находил. Теченье времени странно замедлилось для меня. Казалось,
все вокруг движется как в замедленной пантомиме. Люсиль только что показала
мне способ спасти отцовскую жизнь. Видит Бог, Элен, я охотно отдала бы свою
жизнь в обмен на жизнь родителя, но сделать много меньшего - того, что
сделала Люсиль, я не была в силах. Замедлившееся время словно дразнило меня
уходящей но еще не ушедшей возможностью. Нет, я не могла! Отец мой
поднимался на плаху. Вот взгляд его нашел меня, он поднял руку, посылая мне
крестное знамение... В следующее мгновение рука его отделилась от тела - сей
жест разгневал негодяев. Дальше все случилось быстро, слишком быстро.
- Лучше в гроб, чем в смертный грех, - прошептала Нелли. - Теперь
девица эта безумна. Мысль ее блуждает во тьме содеянного, словно грешник в
аду. Ей никогда не отмолить своего поступка, да и едва ль она сохранила
способность молиться.
- Так прибегнем же к молитве, Элен! - воскликнула Диана. - Вы или я ее
прочтете?
- Вместе.
Едва ль юная дю Казотт что-либо слыхала о противоречьях между
католичеством и православием. Объяснять же времени явственно недостовало.
Нелли подобрала юбки, преклоняя колена в сторону Востока. Диана и Параша