"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

Но малютка Платон, казалось, не желал никакого благополучия в разлуке с
маменькою. Казалось, сестрам и послушницам удалось привлечь его внимание к
свежепеченным маленьким пряникам, щедро источавшим запах мене часа тому
сорванной с грядок мяты. Но увидевши, как Елена и Параша садятся в карету,
он с гневом швырнул надкушенный пряник на землю и затопал ножками, издавая
оглушительный рев.
Карета тронулась. Рев слышался еще несколько времени после того, как
фигурка дитяти исчезла в колыхающемся вокруг море черных подолов.
- Не кручинься, детское горе недолгое, - Параша незаметно отерла
слезинку.
- Он вить даже не запомнит меня, Парашка, коли мы не воротимся, - Елена
судорожно вздохнула. - Слишком он мал, чтоб запомнить.
- Даже думать о таком не смей! - возмутилась Параша. - Неужто не
знаешь, с такими мыслями дело начинать - верный проигрыш!
- Откуда взяться иным-то мыслям, - усмехнулась Елена. - Муж отнят у
меня, и без меня ляжет завтра в землю. Брат, доверенный мне сирота, канул в
пучинах людского безумия: нырнуть-то я за ним нырну, да в сотню боле шансов
и самой утонуть. А вот сейчас я рассталась с единственным дитятею. А все ж
ты права, а не я. Кинем грусть, в конце-то концов самое худшее - будем всею
честной компанией Платошу на небесах дожидаться, лет шестьдесят!
Елена рассмеялась, и Параша краем глаза отметила, как распрямились
бессильно поникшие только что плечи подруги. Подбородок Нелли вскинулся
вверх, глаза задорно сверкнули. Словно вновь была она отроковицею в
мальчишеском платьи, со шпагою в руках и веселой готовностью противостоять
безымянному в христианском мире демону Венедиктову, финикийскому Хомутабалу.
Но Хомутабал был один. В далекой же сторонке теперь всяческих бесов кружит
среди людей и в самих людях небось поболе, чем набрасывается на живую душу в
посмертных мытарствах. Пускай, Нелли сладит, она сильная. Да и Параша ей
поможет, вдвоем вдвое сил. Ах, если б Катька, как тогда, если б три их было!
- Ты только погляди!
Колеса стучали уже о булыжники городской мостовой. Словно в ответ на
мысли Параши, навстречу по улице текла пестрая гурьба цыганов. Верно не без
торга сегодни на площади, просто так цыганы в город не зайдут, не любят они
этого.
- Ну что, станем дурью маяться?
- Не дурью маяться, а весточку слать, - возразила Параша, выглядывая из
окошка. Цыган было не так и много: двое чернобородых мужчин в бархатных
жилетах и шелковых рубахах поверх плисовых штанов, старуха с огромным узлом
на плече, ребятишки, слишком верткие, чтобы их можно было счесть, три
молодых женщины.
Не единожды за двое минувших суток подруги заводили спор о Кате. И хоть
Елена и стояла на словах, что призвать ее никак невозможно, в душе ее
шевелилась слабая надежда, сама собою разгоревшаяся при виде Катиных
соплеменников.
Последняя из молодок отставала немного. Нето, чтоб ребенок годовичок в
узле за спиною был для нее ощутимой ношей, шла она словно налегке, но то и
дело любопытствовала по сторонам. Все, казалось, занимало ее - наряды
недовольных таковым вниманием прохожих дам, занавешенные окна домов, собаки
в подворотнях, которым эта вовсе юная мать тихонько посвистывала, проходя.
Юная и живая, не старше семнадцати годов.