"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

"Сахарная голова".
- Мой черед! - подпрыгивал из-за стола Роман. - "Кто всех лучше готовит
бланманже?" - "Царь Черногории". "Где клад сокрыт разбойника Лихтвейса?" -
"В сахарнице с отбитою ручкой". "Что надобно прятать от воров?" -
"Поломанные салазки".
Странное чувство овладело вдруг душою Елены. Малая гостиная, отделенная
от столовой фигурною аркой, занавешенной портьерами тяжелого белого шелка,
сияла послеполуденным солнцем, лучи которого струились сквозь такой же шелк
оконных занавесей. Стены, затянутые гобеленовой тканью голубых тонов, уютно
замыкали пространство, сплетаясь меж собою завитушками потолочной лепнины.
Гордо разгуливал в тонкой как кружево клетке лазоревый попугайчик по
прозванью Кошон. Роман забрался с локтями на карточный стол, грязня
башмаками сиденье стула. Филипп небрежно, словно веером, обмахивался своим
уже прочитанным листком. Платон, наскучивший непонятным чтением, ползал
теперь по вощеному паркету, ловя ладошкою солнечный лучик. Отчего же вдруг
почудилось Нелли, будто милую эту сердцу группу видит она словно бы со
стороны, как если бы была она бесплотным духом, которого они не сами не
могут ни услышать, ни увидеть? Отчего вдруг этот холод в сердце?
- Лена! Лена же, твой черед!
Нелли вздрогнула, словно пробуждаясь от дремоты.
- "Что всего лучше украсит новую шляпку?" - как обыкновенно с усилием
разбирая быстрый почерк мужа, прочла она, переходя затем на Романовы
каракули: - "Куст терновника". "Когда подадут, наконец, шоколад?" - "Когда
рак свиснет".
- Здорова ль ты, душа моя?
- Отчего ты спрашиваешь, здорова.
- Нелли, у тебя листок дрожит в руке. - Филипп, торопливо поднявшись,
дернул сонетку. Вдалеке зазвенели колокольцы. - Ну ее, глупую забаву
ребяческую. Выпить, вправду, шоколаду, да пользоваться погожим днем!
Пойдемте-ка все гулять по болоту!
- Идем на болото! - Роман спрыгнул на пол, едва не сбив с ног лакея
Фому с дымящимися на подносе чашками.
- Вот место для прогулок! Отчего ж на болото?
- А поглядим заодно, с какой стороны гать засыпать, - принимая свою
сугубую высокую чашку, ответил Филипп. - Давно пора, о прошлой неделе
теленок потонул у вдовы кузнеца.
Елена отхлебнула исходящего паром ароматного напитка из низенькой
чашечки. Старая цыганка говорила, что только потому она, Нелли, не простыла
насмерть в наводнение 1783 году, что наелись они с Катькой шоколаду в
оставленном хозяевами павилиончике, что плыл, несомый бурными волнами по
столичным затопленным улицам. Впрямь ли шоколад так целебен? Дорого б дал
Роман, чтоб оно было правда, причем чтоб конфекты были целебнее питья. Ишь,
как выгребает ложечкою остаток из своей китайской кружки.
- Дядя Филипп! Идем на гать! А Лена может дома остаться, она пешком за
нами плохо поспевает!
- Вот приятные слова! Да захочет ли Филипп гулять без меня? - Елена
покосилась на мужа, с трудом удерживая неуместную улыбку. - Или тебя, мой
свет, тож не устроит, что я за мужчинами не угонюсь?
- Прости, Нелли... Ты говорила что? - произнес Филипп тихо. Выражение
удивления либо даже тревоги проступило в осунувшемся вдруг лице его.