"Валентина Васильевна Чудакова. Командир роты " - читать интересную книгу автора

Я нарочно не спросила у своих юных командиров, страшно ли им было в
своем первом бою. Они наверняка бы ответили мне - женщине: "Нет!" И
соврали бы. Я-то знаю, что такое первый бой: в голове полный сумбур, при
всем желании не вспомнишь в последовательности, что было и как было.
Вспоминаются только детали, да и то не сразу и не все. Держались
молодцами - и за то спасибо.
Ночью к самой траншее подъехала полевая кухня с горячей кашей. Пришел
мой старшина Василий Иванович с писарем. Старшина пополнил боезапас и
смазочное и лично проследил за кормежкой пулеметчиков.
Писарь деловито спросил:
- Потери есть?
Да, потери были. Во взводе Кузнецова. Ранили пулеметчика Илюхина, и
погиб весельчак Митя Шек - белорусич, так и не дошел, чуть-чуть не дотянул
до родного дома. Обидно. И очень жалко. Я хорошо помнила Митю еще по
первому бою, когда только роту приняла. Маленький, замерзший в сосульку,
сонный, но грозный: "Опять герман, кляп яму в рот! Цаляй у брухо! У самый
рамень..."
Кузнецов, кажется, малость всплакнул. Понятно: не привык, сердцем не
очерствел. И не повернулся мой язык упрекнуть офицера за минутную
слабость. Обняла его молча, как милого брата, и ушла на КП батальона.
Комбат Фома Фомич обрадовался:
- Жива? - И тут же отчитал: - Где бродишь? Добегаешься!..
Вот чудак-то, точно я для собственного удовольствия бегаю по полю
боя.
Мне удалось в конце ночи малость соснуть. Опустилась на корточки в
переполненном блиндаже КП и, прислонившись к прохладной земляной стенке,
отключилась. Приснился Митя Шек. Не погибший - живой. Сначала что-то все
говорил мне, задорно мерцая зеленоватыми глазами, а потом "лявониху" у
костра отплясывал. Обмотка на правой голени сползла... Ах ты, миляга!..
Проснулась - все лицо мокрое. Хорошо, что Соловей не видел. Спал
мертвым сном тут же, рядом, тоже на корточках. Еле разбудила. Пошли в
обход. Скоро начнется новый фронтовой день. Новый бой...