"Валентина Васильевна Чудакова. Как я боялась генералов " - читать интересную книгу автора

- Хорошо, я передам юмористу - генералу Поленову. Это он меня сюда
направил.
Мне не поверили. Командир роты ухмыляется:
- Так-таки сам командарм? Гм... Направил... без направления. Что ж он
тебе в таком случае документ не выдал?
- Так ведь он же не писарь, товарищ капитан! При себе канцелярию не
носит. Сказал - иди поучись. А я позвоню. Разве не звонил? Тогда сами
позвоните. Или мне позвольте...
Смутились мои будущие начальники, стали шептаться. И позвонили,
однако не командарму, а начальнику курсов. И конечно, доложили про
генерала Поленова. Не знаю, что начальник ответил, только командир роты
все еще с кислой миной, но уже без прежней категоричности говорит:
- Да ты и пулемета-то не знаешь...
Я возмутилась:
- То есть как это не знаю! Когда я и ранена за пулеметом. Знаю. Что
хотите, спросите - отвечу. (А про себя: "Пронеси и помилуй, только бы не
про "задержки".) А пулемет - что? Как в песне:

Эх, короб, кожух, рама!
Мотыль с шатуном.
Возвратная пружина,
Приемник с ползуном...

А еще катки - колеса да щит бронированный, весом в восемь кэгэ. Детали -
потом...
Но ротный, не желая принимать меня всерьез, хмуро отмахнулся. Не
хотелось ему, ох как не хотелось иметь в роте такого курсанта. Он даже
шумно вздохнул. А его заместитель развел руками - дескать, сие, к
сожалению, от нас не зависит - и так резюмировал наши затянувшиеся
переговоры:
- Ни поблажек, ни скидок, ни особых условий не будет. В случае жалобы
на тебя или от тебя вылетишь пробкой туда, откуда ты свалилась на наши
головы. Ясно?
- Так точно! - гаркнула я, не помня себя от радости.
Я была зачислена в первый учебный взвод. В казарме (бараке после
военнопленных) сорок курсантов спали впокатушку на нарах в один ярус. С
общего согласия мне уступили крайнее место слева.
Это была моя третья принципиальная победа: на фронт попала - раз, от
тыла отвертелась - два. И вот теперь. Везение? Да нет, пожалуй. Скорее
упорство: если хочешь достигнуть намеченной цели - не отступай и не
уступай даже в мелочах! На собственном опыте убедилась, что человек в
шестнадцать лет не ребенок - личность. А с личностью всегда считаются. Ну,
господа фашисты, повою-ем!.. Я вас, гады!..
В первую ночь курсантской жизни мне приснилась оставшаяся по ту
сторону фронта моя единственная родня - бабушка. Она плакала, напевно
по-псковски меня укоряя: "Ахти, лихо-тошно! Дитёнок, куда ж ты это лезешь?
Да твое ли это дело?" - "Мое! - возразила я. - Так держать!" И проснулась.
...У старшины учебной пулеметной роты Кошеварова плечи - косая
сажень, как у Буденного, грудь - колесом, голос трубный:
- Сорок с "недоразумением", выходи на занятия!