"Вацлав Чтвртек. Трое нас и пёс из Петипас " - читать интересную книгу автора - Там живет один из братьев моего отца, - начал рассказывать Руда,
стараясь изо всех сил, чтобы его рассказ звучал правдоподобно. - У него там свой дом, такой старый дом в глухом лесу. В прошлом году, как раз во время каникул, медведь разворотил в этом доме оконную раму. Мой дядя выстрелил в него, но задел только заднюю лапу. Медведь забрался подальше в глушь и там отлежался. С тех пор он страшно ненавидит нас. - Руда вытянул руку, прищурил один глаз, точно целился в кого-то из ружья, и добавил: - Каникулы будут что надо! Я уж это знаю заранее! В "парламенте" наступила мертвая тишина. Было слышно, как этажом ниже школьная нянечка подкладывает в печку дрова. Все стояли разинув рот и глядели на Руду. Кто-то из девочек тихонько вздохнул. Наконец Свата Коуделек пропищал своим тоненьким голоском: - Вот это да! А ты не врешь, Руда? Руда сразу сделал обиженное лицо и повернулся ко мне. Наверное, он забыл, что решил не разговаривать со мной до 12.00. - Ну-ка, Тонда, скажи, есть у меня дядя в Словакии или нет? А у него и вправду где-то в Словакии был какой-то дядя. Поэтому я сказал Свате: - Нет, Руда не врет. Тут прозвучал звонок и мы бросились к своим партам. Больше ничего интересного до конца уроков не произошло. Выйдя из школы, я расстался с ребятами и со всех ног пустился домой. Сегодня на обед у нас были кнедлики. Когда я уже поворачивал на нашу улицу, навстречу мне попался почтальон. Он остановил меня, вынул из своей сумки письмо, вслух прочитал адрес и - Пионер Антонин Гоудек, не так ли? Это было так неожиданно, точно гром с ясного неба. Я растерялся: - Моего отца тоже зовут Антонин Гоудек. Правда, он не пионер. Но почтальон даже не улыбнулся. Он подал мне письмо. Вот так и началась самая грустная пора в моей жизни. 2 Я лежал в комнате на тахте. Животом на подушке с вышитыми оленями. И эта подушка страшно колола мне живот. Ну и ладно, пусть колет. А рядом на кухне мама готовила кнедлики. Запах доносился даже в комнату. Ну и ладно, пусть доносится. Вскоре послышался стук тарелок и ложек. Мама позвала меня: - Тоник, иди мой руки. Пора обедать! Ну и пусть пора! Все равно не буду есть. Я ещё крепче налег на подушку - пусть колет посильнее - и продолжал думать о своей несчастной судьбе. А тут ещё это дурацкое солнце! Светит в окно как ни в чем не бывало! Отвлекает от грустных мыслей! Мама открыла двери, вытерла руки полотенцем, сняла фартук. - Все готово. Иди, Тоник, умойся и перестань дурить! Скоро придет отец. Я крикнул про себя: "Ну и пусть придет!" - а вслух пробормотал: - Мама, не хочу я сегодня есть! Мама подсела ко мне на тахту и внимательно посмотрела на меня: - Эх, дружок! Хорошо бы эта беда была самой большой в твоей жизни. |
|
|