"Владимир Черносвитов. В мирные дни (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Александрович заносил в тетрадь какие-то заметки, тренируясь в скорописи
шифром. Я тоже ничего не знала об этой тетради, а когда случайно увидела её,
то дала ему слово... ему... а... он... - женщина рухнула в кресло и,
уткнувшись в холодную кожу высокого подлокотника, зарыдала.

Казалось, самолёт не летит, а лениво ползёт, неохотно продираясь сквозь
вязкую тьму ночи. Хотелось верить, что машина вот-вот вырвется на простор
голубого раздолья и, унося на концах крыльев липкие клочья мглы, резко
увеличит скорость. Но желанное "вот-вот" не наступало, и лишь далеко внизу
изредка мигали крохотные огоньки.
Сидоренко откинулся на спинку кресла и с досадой взглянул на моторы, с
незаметной для глаза яростью вращающие винты. Их рёв, став привычным,
казался тяжёлой, давящей на уши тишиной. У другого борта сидел Зотов, с
удовольствием оглядывая комфортабельное оборудование пассажирской кабины.
- Вот это машинка! - весело подмигнул он.
- На этом самолёте командующий привёз в Москву пленного
обершгурмбаннфюрера "СД" Гальтенкрюнера, он сидел на вашем кресле, - заметил
Сидоренко.
Зотов изобразил на лице брезгливую мину й пересел в кресло по соседству
с Сидоренко.
Майор усмехнулся, захотел что-то сказать и вдруг уснул, ссутулившись в
кресле. Вздрогнув, он открыл глаза и взглянул на часы: прошло не более
десяти минут. Зотов сидел рядом, уставившись взглядом в одну точку.
Сидоренко с любопытством рассматривал его почти юношеское лицо со вздёрнутым
носом.
- Кажется, я не в свои сани сел, Николай Иванович, - грустно буркнул
Зотов, - учусь стать следователем, а хожу вокруг вас и только удивляюсь:
путаное дело вы, как открытую книгу, читаете. Да-а, следователем родиться
нужно, - вздохнул он с чувством хорошей зависти.
- Поспешный вывод. И неверный. Плюньте вы на эту пинкертонщину раз и
навсегда: следователь видит всё точно так же, как любой другой нормальный
человек, с той лишь разницей, что умеет фиксировать умом всё замеченное,
отличать главное от второстепенного, ложное от истинного и анализировать
каждое и сумму всех впечатлений. Это даётся знаниями, опытом и практикой, а
на одних только индивидуальных качествах, способностях далеко не уедешь... А
что касается наклонностей... Их не вдруг отгадаешь в себе, - засмеялся
Сидоренко, - я вот поступил на юридический только для того, чтобы не терять
год, - "засыпался" в мореходном: астрономия подвела. А теперь ни на какую
специальность своё дело не променяю! Давайте-ка лучше, пока есть время,
продолжим наш семинар по тактике расследования дела Златогорского, -
предложил Сидоренко и, заметив, как вился Зотов, начал:
- Место преступления вы не осматривали в деталях, но суть его и
сведения о Златогорском вам были известны раньше, чем мне. Что вы сделали
мысленно прежде всего?
- Подумал о том, что не следует слепо доверять признакам
самоубийства, - задумчиво, видно, вспоминая свои субъективные ощущения,
ответил Зотов.
- Правильно. Но это только производное от главного. А вот основное,
принципиальное?
Зотов пожал плечами.