"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

Вернулся Гриша в Курск попрощаться.
- Откупиться нельзя? - деловито осведомился прижимистый Голиков, хотя
ему хорошо было известно, что это делается простым представлением
"охотника" - за деньги.
- Вот что, - внушительно и твердо сказал старик, - сегодня же подашься
на Урал к Никите Никитовичу - он сейчас там. Напишу письмо - укроет. И
научит, как там дальше...
С тяжелым сердцем отправлялся Гриша в путь. То, что старик не захотел
выкупить нужного ему человека, больно ударило по самолюбию. Проявленная
Голиковым скаредность была тем более обидна, что "охотники" шли за две,
много за три сотни.
"Скряга", - подумал он и решил ни о чем больше не просить купца и
никакого дела с ним не иметь.
Никиту Никитовича на заводах Гриша не застал, но зато свел знакомство с
несколькими молодыми, как и он, людьми. Недавние знакомцы устремлялись
дальше - в Сибирь. Они охотно отвечали на вопрос: "Куда подаетесь?" - но
уклончиво бурчали, как только их неуместно спрашивали: "Зачем?" "Так, -
отвечали, - просто белый свет посмотреть".
До Иркутска добрался Шелихов уже один, растерявши спутников по дороге.
Из Иркутска, по совету людей бывалых, направился в Кяхту попытать счастья в
торговле с Китаем.
Накопленные в Курске деньги быстро таяли, но Григорий Иванович не
унывал: он был уверен, что легко нащупает верные для заработка тропочки.
Ничего не сулила хорошего в Кяхте поставленная торговля чаями - тут на
посредничестве не разживешься, прибыльнее была мануфактура: сукна
российские, даба китайская. Но самым выгодным оказалось пополнять
недостающую в ассортименте пушнину: сплошь да рядом привозили исключительно
добротные шкурки, но не в "ассортименте", а из-за этого скупщики требовали
большой скидки. Особенно же часто это случалось из-за недостачи обыкновенной
белки - она должна была составлять примерно четверть партии шкурок.
Это обстоятельство побудило Григория Ивановича заняться скупкой на
севере беличьей шкурки, годной к обмену на охотничьи припасы.
Постоянные разъезды, выносливость и личное знакомство с охотниками уже
в три года поставили молодого Шелихова на ноги. А природное любопытство,
страсть посмотреть на все собственными глазами закинула его в развивающийся
Охотск и на Камчатку: в Нижнекамчатск, Петропавловск, Большерецк, где
частенько околачивались прибывавшие с котиковых промыслов люди, производился
дележ привезенной ими добычи и совершались выгодные для скупщиков сделки.
Через несколько лет Григорий Иванович Шелихов на иркутском и более
обширном сибирском и даже бескрайнем восточном горизонте становится заметной
величиной: он связан со всеми крупными купцами, ведущими торговлю пушниной.
Завелись у него кое-какие деньжата, женился... Про жену говорили:
бесприданница, но красавица. За красоту и взял.
- Наплачется, - толковали про мужа скептики. - У нас в Сибири, почитай,
одни мужики живут - на тридцать одна девка... Скоро собьется с пути. Долго
ль до греха!
- Да она его, почитай, и не видит, разве в пасху да в рожество.
- Думаешь, лучше, если не одна, а кругом народ, - в городе?.. Еще хуже.
Жили Шелиховы в Охотске. Видели, как уходили надолго в море корабли,
как неожиданно возвращались с несметными богатствами... А то и гибли.