"Герман Чижевский. В дебрях времени (Палеонтологическая фантазия)" - читать интересную книгу автора

через колючую зелень цикадовых пальм и беннетиттов с венцом листьев на
высоком, в жестких черешках, стволе. Это была уже сухолюбивая флора, лишь
по берегам рек и в болотах доживали свой длинный век исполины
каменноугольного периода.
Неширокая река катила передо мной свои воды, и на противоположном
берегу я приметил целое стадо странных созданий, названных в палеонтологии
мосхопсами. Передние ноги мосхопсов были удивительно велики, очень
массивной была и передняя часть крупного тяжелого туловища.
Обогнув песчаный косогор, я оказался над местом недавнего побоища.
Под широкими вайями папоротников еще сейчас шла какая-то возня. Судя
по всему, минут двадцать назад небольшая группа иностранцевий и их столь
же огромных свирепых родственников - амалицкий, блуждая по прибрежным
зарослям, наткнулась на медлительное стадо растительноядных парейазавров,
бегемотоподобных ящеров; приземистых и крайне неуклюжих, покрытых мелкими
костяными шишками. Я подоспел уже к моменту несомненного и полного
торжества огромных холоднокровных тиранов с короткими хвостами и
двадцатисантиметровыми саблеподобными клыками.
Две иностранцевии сидели на распластанных среди хвощей тушах
парейазавров, чем-то напоминающих исполинских черепах. "Моя" иностранцевия
немедленно присоединилась к пирующим, и через минуту я уже не мог отличить
ее от других. В вывалившихся из растерзанных тел внутренностях копались
варанопсы, похожие на полуметровых такс с чрезмерно длинными голыми
хвостами. Стайки проворных двуногих ящеров величиной с петуха и с
петушиными повадками, с миниатюрными головками и поблескивавшими желтыми
глазами суетливо бегали вокруг мелкими частыми шажками, путаясь под ногами
своих могучих "патронов". Странно было думать, что именно они являются
предками грядущих властелинов Земли - динозавров. На огромном пространстве
возле побоища песок был залит кровью и истоптан запачканными в крови
следами. Некоторые следы можно было принять за отпечатки человеческих рук
и за куриные следы.
Припав к холодному песку, укрывшись за перистыми листьями
папоротников и бочонкообразными стволами цикадовых пальм, я всматривался в
шевелящиеся груды темных чешуйчатых тел, откуда доносилось прерывистое
урчание. От саговников странно пахло: это распустились за ночь большие, с
блюдце величиной, розовые, белые и желтые цветы, почти в шахматном порядке
усеивавшие их стволы.
Среди хищников вспыхивали ссоры. Одна иностранцевия с прокушенным
черепом в конвульсиях сползла со спины добычи и тотчас же сделалась
предметом самого пристального внимания юрких мышевидных существ с острыми
бугорчатыми зубами. Началась шумная драка.
Вдали у трупов парейазавров хлопотали две амалицкии и одна
иностранцевия. Иностранцевия первой накинулась на показавшуюся сквозь
ребра печень. Видимо, в этом было усмотрено нарушение этикета, и
нарушителя немедленно схватили за заднюю лапу и за хвост. Послышался лязг
зубов и шум завязавшейся борьбы. Минуту спустя иностранцевия была сброшена
в чащу хвощей, получив и раздав изрядное число ударов и укусов.
Выброшенная из-за "стола", она не захотела вновь ввязываться в
неравную драку. Поспешно отбежав в сторону, она набросилась на одинокую
амалицкию, нейтралитет был сразу утрачен, и над трупами завязалась
всеобщая битва. Все кусались, царапали когтями, полосовали друг друга