"Владимир Чивилихин. Пестрый камень" - читать интересную книгу автора

чтобы долго ждать? А теперь опять пишешь: "Надо ждать". Кому надо? Уж не
Сафьяну ли? Ох, не нравится мне, что он встревает в наши отношения! И ведь
знает, интеллектуал, в какую точку бить - всю дорогу подчеркивает разницу
между нами. Да, Наташа, есть между нами разница, и немалая, но подумай -
много ли она значит, если в нас зародилось неповторимое, самое ценное,
быть может, из всего, чем одаряет людей жизнь!
Нет, не верится мне, что Сафьян "смирился". Не сочти сие за домысел
пошлого ревнивца: просто я его хорошо узнал, это тебе не Крапивин! Такие
люди, когда убеждаются, что не могут ничего изменить, не совершив
подлости, идут на подлость. Если б он был порядочным человеком и хорошим
товарищем, то не стал бы тебе нашептывать, будто мы не пара, не описывал
бы тебе, да еще с такими подробностями, мое состояние, когда я "перебрал"
на прощальном сабантуе у топографов. Мне кажется, что его длинноухость и
длинноязыкость - своего рода психическая аномалия, довольно, впрочем,
странная для человека его возраста, его служебного и семейного положения.
А впрочем, поговорим о другом. Ты по-прежнему форсишь в кедах? Брось,
ноги надо держать в тепле, пусть лучше голова мерзнет. Перед отъездом я на
совесть смазал твои сапоги - вся баночка гуталина ушла, та, что лежала под
крылом вашей палатки. Обувай сапоги с шерстяным носком и портянкой, а
иначе застудишься и пойдут болячки. А твое здоровье прежде всего нужно
Маринке. Как ей там, у тетки? Помнишь, мы с ней танцевали чарльстон, а ты
смеялась? Мне было до головокружения хорошо.
Отправляю письмо с последним вьюком. Больше от нас ничего не будет, мы
заканчиваем тут дела. Да и у вас, наверно, горячка. Застану я тебя в
лагере или нет?


Как жаль, что вы уже спустились! Лагерь осиротел без тебя. Нас тут
осталось восемь человек, а работы еще, как выясняется, прорва. Вчера взял
пятнадцать проб по гранитам и порфирам. Не знаю, много ли это, но соседи
вдвоем осилили только восемнадцать. Это я не хвастаюсь, просто хочу, чтоб
ты поняла, как я теперь рвусь вниз, к тебе. Вдребезги бы разнес кайлой
весь этот Тянь-Шань, только нет у меня подходящей кайлы.
Вчера писать не мог, руки не держали карандаша. Весь вечер ходил у
светлого пятна, на котором стояла ваша палатка, и вспоминал. А сегодня мы
собрали мусор, бумажки, тряпочки, разбитую обувь, в том числе твои
несчастные кеды, и предали все это торжественному сожжению на костре. Я
сидел у костра, пока совсем не стемнело. Когда над горами начался звездный
дождь, я лег на спину, чтобы обзор был побольше. Совсем уж замерзал, но
чуда дождался - одна падучая звезда оставила широкий огненный след,
вспыхнула шаром и будто бы задымилась. А может, это ступень какой-нибудь
ракеты сгорела?
Мы заняли большую палатку "голубокровых", в которой жил Сафьян. Я
выкинул старую прогоревшую печку и соорудил из железной бочки мощную домну
с хорошей тягой. Теплынь, сижу в одной маечке после стирки и купанья.
Славка приехал на Буяне поздно вечером, привез хороших дров, нырнул в
тепло и заржал не хуже Буяна. Я заставил его искупаться. Вот он сейчас
сидит в тазу, стонет от удовольствия, а я гляжу на него и не могу понять,
как это он сумел втиснуться в таз и как таз не развалится от такого
нахальства.