"Владимир Чивилихин. Пестрый камень" - читать интересную книгу автора

нанявшие нас, гидрометеослужбу, для борьбы со снежными лавинами. "Хозяев"
от нас не видно, но день и ночь снизу доносится приглушенное расстоянием
урчанье машин и бульдозеров.
Только тут я понял причины особой срочности, с какой собирали сюда
народ. Станция не могла быть официально открыта без полного штата, нельзя
было подписать соответствующие документы и начать финансирование. Однако
это не все - началась очень снежная зима, лавины угрожают дороге, идущей
по склону к горным разработкам у подножия хребта.
У нас, наверху, - большой снегосборный бассейн, переходящий в несколько
каменных лотков. Одна лавина уже сошла. На руднике засыпало двух рабочих,
одного так и не удалось спасти. Моральная ответственность за эту трагедию
лежит в общем-то на нас - лавинщики не успели дать предупреждения. Лавина
была могучая. Разнесло на шурупчики-гаечки грузовик, по щепочке склад, а
бак бензохранилища закинуло в такую дыру, что его не вытащить никакими
силами. Ребята, которые спускались туда, рассказывают, что лавина, будто
автогеном, срезала вкопанный в землю якорный рельс, но мне что-то не
верится в такое.
Горы очень хороши в эти дни! Ясное небо, и на его фоне вздымаются
каменные стены страшенной высоты. Величие этих гор как-то успокаивает и
поднимает во мне силы. Наверно, мне эти горы были нужны не меньше, чем ты.
Надеюсь, понимаешь меня и ревновать не будешь.
Наши "хозяева" неплохо подготовили помещения, оборудование и инвентарь
- видно, им тут без нас никуда. Уйма приборов, потому что станция будет
пристально изучать здешние снега, хотя главная цель диктуется горняками:
мы должны им обеспечить безопасную работу. Начальник наш - Георгий
Георгиевич Климов, или Гоша, как мы его меж собой зовем, - задумал создать
тут типовую оперативную снеголавинную станцию. Он чуть постарше меня, но
успел куда больше. Уже давно закончил университет и не первый год работает
в горах. Мастер спорта, восходил на Хан-Тенгри. Горка еще та - без пяти
метров семитысячник! Увидел меня с чемоданчиком и гитарой, обошел вокруг и
спросил, что я такого умею делать. Я сказал, что до армии и в армии был
радистом, потом работал на двух метеостанциях. "По горам лазил?" - "Не
тигр снегов, конечно, - сказал я, - но лазил в Саянах и тут немного с
геологами". - "А в свободное от работы время что будете делать?" - "Не
знаю". - "На гитаре играть?" - "Что надо будет, то и буду делать!" -
разозлился я. - "Вот это разговор! - сказал Гоша и протянул мне руку. - Я
за широкую специализацию". Короче, знакомство состоялось. Посмотрим.
У нас начались будни - инструктажи, изучение техники безопасности,
знакомство со снаряжением, аппаратурой, районом. Гоша прочел нам вводную
лекцию о лавинах.
Для меня интересны даже всякие мелочи нашей работы, подробности, о
каких я раньше и не слыхивал. Что ты знаешь, например, о снеге? Я вот всю
жизнь бездумно наблюдал, как он падает или тает, катал из неге снеговиков,
ходил по этой мягкой поверхности на лыжах, превращал снег, если не было
воды, в суп или чай, тысячи раз фиксировал показания снегомерных реек и
сообщал эти сведения тому, кому они были нужны. А снежинки, оказывается,
бесконечно разнообразны, по форме - столбики, звездочки, пластинки, крупа,
иглы, зерна, градины, пространственные древовидные кристаллы, наподобие
той ледяной веточки, о которой я писал тебе с Каинды. Для нашей службы
очень важно знать, как ведет себя тот или иной снег: пушистый, игольчатый,