"Владимир Чивилихин. Серебряные рельсы" - читать интересную книгу автора

собирается в узком гранитном горле, в другом - прорывается по длинному,
извилистому коридору, в третьем - прыгает по ступенчатым лбам. Есть порог,
который тянется на семь километров, и в солнечный день стоит над каждым
его сливом цветистая радуга...
Долго беснуется Казыр, пока не расступятся горы и плавные увалы
Минусинской покати не смирят его буйный норов.
Вдоль Казыра - непролазная черневая тайга. На взгорках стоят лохматые
кедровники, распадки забиты сбежистыми кронами елей, к сырым низинным
местам собираются пахучие пихты, чтобы в полую воду вволю пошлепать по
мутной волне широкими лапами. В таком лесу тихо и сумрачно. До земли
свисает с веток седой мох, гниют внизу остатки поживших свое лесных
великанов. Встречаются по берегам Казыра черные гари, на добрую сотню
километров протянулся гибник - лес, съеденный залетными вредителями:
сибирским шелкопрядом и монашенкой. Древесные скелеты подтачиваются
червями и падают от ветра. Ни зверь не живет на этом лесном кладбище, ни
птица. Только вечный труженик дятел долбит и долбит сухие стволы.
Первые люди пришли на Казыр за соболиными шкурками. Это было не так
давно. Потом сюда потянулись рыбаки, топографы, ботаники, геологи,
оставляя после себя просеки, затесы, вешки. И все-таки можно неделями
брести по казырской долине и не встретить ни одного зимовья, ни одной
меты...
Зима памятного сорок второго нагрянула в Южную Сибирь неожиданно,
вдруг. В казырской долине забуранило звериные тропы, кусты и колодник.
Пышные снежные шапки пригнули ветки елей и пихт. Даже Казыр смирился -
заковало льдом его уловы и ямы. Ни птичьего гомона, ни собачьего лая, ни
человеческих голосов.
Но вот в безмолвие зимней тайги ворвался посторонний, нездешний звук.
Он шел с неба. Низко, у самых вершин кедров, пролетел самолет. Потом
другой. Самолеты до сумерек кружили над Казыром. Назавтра они снова
прилетели, а потом еще и еще.
На все вопросы с земли радисты отвечали:
- Продолжаем поиски.
Сотни людей в Абакане, Новосибирске и Нижнеудинске нетерпеливо ожидали
известий с Казыра. "Наверно, не смогли пройти Щеки", - говорили одни. "В
этот порог они не сунутся, там сразу видно, что только берегом можно, -
высказывались другие. - А вот в Базыбае действительно могли сгинуть - это
же такая мясорубка!" - "А вдруг они отклонились от маршрута? -
предполагали третьи. - И границу перешли..."
Снова надвинулись на Саяны низкие тучи, и повалила кидь - густой
непроглядный снег. Пурга прогнала самолеты на базы. Теперь было не
подступиться к казырской долине. Вскоре о результатах поисков запросила
Москва. В Новосибирске, откуда была послана пропавшая экспедиция, жил в
это время московский профессор. Его сын возглавлял ушедшую группу. Старик
никому не верил, что сын может пропасть. Смертельную обиду нанес ему тот
человек, который сказал, что люди, возможно, ушли за границу...
Проходили дни, а сына все не было. Из поселка Верх-Гутары, что
расположен в Центральных Саянах, передали по радио протокол опроса
проводника. Экспедиция брала этого проводника с условием, что он выведет
людей к Минусинску. Однако проводник быстро вернулся из тайги вместе с
оленями. Он объяснил, что его отправили назад от места слияния Правого и