"Владимир Чивилихин. Здравствуйте, мама!" - читать интересную книгу автора

оставить своих постов...
Анна Константиновна никогда не забудет тот первый большой налет на
город: взрывы, вой сирен, выстрелы зениток, стрекотанье пулеметов на
станции. Вражеские самолеты улетели, немного развеяло дымы, хотя станция
еще горела. Анна Константиновна беспокоилась, не зная, что с Иваном
Матвеевичем, с хатой, но прежде всего надо было накормить детей, которые
уже плакали не от страха, а от голода. Вдруг она увидела, что в калитку
детсада вошел красноармеец с каким-то большим свертком.
- Вы Анна Константиновна?
Она кивнула.
- Вот. Девочка. Эвакуированные говорят, что от самой польской границы
едет, из Перемышля. Какой-то мужчина со станции послал к вам. Возьмите.
Красноармеец убежал, девочка осталась. Личико в угольной пыли, платьице
перепачкано мазутом, волосы слиплись. Ботиночки на босу ногу. Смотрела
испуганно, недоверчиво.
- Как тебя зовут?
Потупившись, новенькая молчала. После обеда, который собрали уже
затемно, девочку отмыли. Она оказалась прехорошенькой: живые темные глаза,
матовая кожа, чуть зарумянившиеся щеки.
- Как тебя зовут, доченька? - переспросила Анна Константиновна.
- Ми-и-иля, - чуть слышно ответила та.
- А фамилия?
Молчание.
- Ты чья, Милечка? - допытывалась Анна Константиновна. - Ну скажи, чья?
Девчушка заплакала...
В полночь на горящую станцию налетела новая армада стервятников. Никто
не спал той ночью в Бахмаче. А утром Анна Константиновна пошла на станцию
узнать, что с мужем, и договориться с военным комендантом о машинах, на
которых она предполагала увезти детей в какое-нибудь село, подальше от
бомб. В станционном парке творилось что-то невообразимое. Горели вагоны,
кричали люди, оглушительно свистели маневровые паровозы. Рабочие и
красноармейцы-саперы наскоро чинили разрушенные пути. Анна Константиновна
с трудом разыскала Ивана Матвеевича, потом в военной комендатуре
условилась насчет транспорта, побежала назад вдоль железнодорожных путей,
забитых остовами обгоревших вагонов. В один из тупиков был задвинут
эшелон, сильно пострадавший от бомбежки. Вперемежку стояли платформы,
пассажирские и товарные вагоны. Их металлические каркасы еще излучали
тепло, залитые водой доски дымились и шипели.
Вдруг она вздрогнула и остановилась - почудился детский плач.
Прислушалась. Да, в одном из вагонов, затушенных, наверное, в самом начале
пожара, плакал ребенок. Ее будто толкнуло туда. В сумраке она увидела
детские фигурки.
- Да вас тут целый детсад!
- Нет, только я и Лорик, - поправил ее парнишка с игрушечным пистолетом
на ремне. - Я Стась Григорцевич. А этот плачет все время,
ревушка-коровушка...
В куче тряпья она увидела третьего - худенького заплаканного малыша с
черной кудрявой головой.
- Что же мне с вами делать? Где ваши мамы?
- Мы одни, - сказал мальчик с пистолетом. - Мы боимся и кушать хотим.