"Владимир Чивилихин. Здравствуйте, мама!" - читать интересную книгу автора

- Я пойду на все - это же _наши дети_.
- Помогу, - сказала Прусакова.
Еще одна, уже не случайная встреча с Костенко. Данила Иванович все
понял. Он поговорил в городской управе, и там пообещали не трогать сирот,
"если, конечно, не немцы".
Несколько дней женщины мыли полы в помещении бывшего детского сада,
белили стены, потом достали с чердака уцелевшие зимние рамы. Позвали
старика стекольщика, и он кое-как вставил и заклеил бумагой разбитые
стекла. Иван Матвеевич переложил плиту, сбил из досок несколько скамеек.
В те дни Анна Константиновна подобрала на улице еще нескольких сирот.
Данила Иванович Костенко принес Тамару, а из Городища привезли Милю.
Через Костенко достали в управе мешок овсянки. Так начал свое
существование бахмачский "приют обездоленных" - самодеятельное,
незарегистрированное у оккупантов учреждение. О нем знала городская
управа, там даже сулили помощь, однако надежды на то, что детей пожалеют,
не оправдались. И ладно бы немцы, а то именно эта управа предложила
очистить отремонтированное помещение. В нем разместились гестапо и
полиция, которая пополнялась бандитами и подонками и готовилась к
карательным акциям против партизан.
Женщины заняли две комнаты в здании бывшего нарсуда. Но помещение
сильно пострадало от бомбежки и почти не годилось под жилье. Снова взялись
за ремонт, позвали стекольщика. Этот дед, известный своим ремеслом всему
Бахмачу, имел единственную ценную вещь - алмаз. Он дорожил им пуще глаза.
Когда однажды он возился со своим инструментом у окон нарсуда, к нему
подошел пожилой немец, вырвал алмаз. Старик заплакал, кинулся отбирать
свою драгоценность, но фашист выстрелом в упор убил его...
Расстрелы в городе не прекращались. Был введен комендантский час и
другие строгости, хотя фашисты, очевидно, уже начали понимать, что
запугать население, низвести людей до положения бессловесных рабов не
удастся. Сюда, к степным местам, подходили ночами из северных лесов и
болот партизаны - взрывали поезда, нападали на карателей, и даже в таком
аду, как Бахмач, кто-то расклеивал сводки Совинформбюро. Но пусть лучше об
этом расскажет наш свидетель...


"11 июля 1942 года.
Сегодня пришел в город. Вербовщик уехал. Все это время жил на хуторе.
Туда немцы не ездят. Болота кругом, и они боятся. В город наехало немецких
фрау со своими детьми. Видел, как маленький пацан немецкий бил нашего
хлопца, а кругом стояли фрицы и хохотали. Обидно здорово".

"24 июля 1942 года.
Едут на фронт итальянцы. Форма у них чудная: фетровая шляпа с пером,
френчик, штаны немного ниже колен, обмотки и ботинки на железном ходу.
Лягушек зеленых жрут, аж глядеть противно. Мы им принесли шапку, дак они
чуть не подрались за них. Загалдели чего-то по-своему и скалятся, вроде им
пирожное преподнесли".

"1 августа 1942 года.
Сегодня немцы здорово отодрали. Думал, уши оторвут - и все из-за яблок.