"Владимир Чивилихин. Здравствуйте, мама!" - читать интересную книгу автора

памятные нам с военных лет, и склеенные хлебом квадратные - из листочков,
разлинованных в косую линейку, и покупные, с марками. Я взял первое
письмо; оно, видимо, было получено последним - лежало сверху.
"Дорогая моя подруга и сестра! Нас породнило то время, о котором в
теперешней счастливой жизни я так неохотно вспоминаю. Но меня сейчас все
чаще расспрашивают обо всем, что тогда было. Я ведь молчала все эти годы,
боялась, что не поверят или не поймут. Ваша Валя Прусаков а".
Что же было "тогда"? Тепло в хате и тихо, только царапают окно сухие
прутья. Потом я перестал и это слышать. Письма, письма, в которых кричало
прошлое...


А как мне рассказать о том, что было? Как заставить читателя поверить в
то, во что трудно поверить? Как познакомить его с человеком, жизнь
которого потрясла меня своей простотой и святостью? Как поведать о том,
что было "тогда", чтобы все поняли, нет, не меня, а ее, Анну
Константиновну?
Был уже поздний час, когда я вышел из хаты. Долго бродил по темному
городку. Дуло низом и верхом, звезды то разгорались, то притухали. Ветер
шипел в плетнях, доносил временами гудки со станции. Было зябко от ветра,
остывшей уже земли и холодной полной луны.
Прошел на станцию. Вокзал, пакгаузы, депо, водокачка, забитые вагонами
товарные парки. Железная дорога светила огнями, жила - свистели маневровые
паровозы, лязгали автосцепкой вагоны, в репродуктор что-то кричал
по-украински диспетчер. Прошлое стиралось этим живым движением.
Я снова пересек весь город, вышел на окраину. Степь уходила чернотой
из-под ног, лишь кое-где - наверно, на колхозных токах - мерцали далекие
огоньки. "Люди, вы помните?.."
Опять город. Длинные улицы с темными окнами были безжизненны. В лунном
свете неподвижно торчали по дворам колодезные журавли, над хатами крестили
звездное небо телевизионные антенны. Все программы давно кончились,
бахмачане уснули...
Улица Войкова. Мимо хаты Анны Константиновны Жованик я прошел к
плохонькой гостинице. Лег, но сон не шел. Я понимал ребятишек и взрослых,
которые со всех концов страны слали сюда письма с необычным адресом:
"Город Бахмач. Анне Константиновне".


Утром я опять был на улице Войкова. Анна Константиновна разлила чай,
подвинула варенье.
- Все выросли мои дети. Расцвели, как цветочки... Письма пишут умные,
трудные. Другой раз долго думаешь, пока ответишь...
- А Валя Прусакова, от которой это письмо, была одной из
воспитательниц? - спросил я.
- Нет. Я была ее, можно сказать, воспитательницей.
- Она пишет - "сестра и подруга"...
- Мы с ней потом уже поравнялись. А после гражданской войны она была в
моей пионерской дружине.
- Еще после той?
- Да. Мы, бахмачские комсомольцы, создали тогда первую в городе