"Владимир Чивилихин. Про Клаву Иванову" - читать интересную книгу автора

Петька держал ломик над головой инженера, и рука у него дрожала, но
Жердей видел по глазам хулигана, что дрожит она не от страха - просто
ломик был увесистым. Неужели нет иного выхода?
- Слушайте. - Инженер понизил голос и решительно проговорил: -
Слезайте, вам ничего не будет.
- Вот это другой разговор! - Спирин обратился к толпе: - Слыхали? Мне
ничего не будет. Так?
- Слово дано, - подтвердил инженер, спрыгнул на землю, трясущимися
пальцами взял из чьей-то пачки сигарету и засмеялся: - А если уж судить,
то меня вместе с тобой посадят!
- Согласен, - с готовностью заулыбался Петька. - Смотри, инженер!.. Я
согласен, только пусть меня еще попросит Клашка Иванова.
- Что это за фокусы! - Инженер смял сигарету длинными пальцами. - Кто
это такая?
- Клашка Иванова-то? Со сверловки. Чалдонка.
- Не дури, приятель! Освобождай паровоз!
- Зовите Клашку. - Спирин задвинул стекло.
Народ зашумел, и милиционеры забегали. Но уже кто-то кинулся в
механический. Клаву привели почти силком, и все затолкались вокруг,
рассматривая девушку. Вытягивали шеи, щурились, ладонями заслоняли глаза
от солнца.
А солнце-то, солнце! Был уже полдень, солнце вышло в зенит и будто
остановилось. Вскипело белым, пылало и било, казалось, в одну точку -
только сюда, в потные серьезные лица, в мазутную душную нашу одежду, в
паровоз, и без того горячий. И ни ветриночки ниоткуда.
Петька лязгнул вверху задвижкой, высунулся с ломиком, и наступила
тишина. Я глядел на Клаву и удивлялся. Подходила сюда неверными шагами,
затравленно озираясь, а тут ровно успокоилась вдруг, замерла, только
пальцы бездумно рвали и перекручивали ветошь. Смотрела она в землю, но
голову держала хорошо, прямо, и робости, стесняющей ее постоянно, как не
бывало. А может, она непроизвольно хоронила эту робость, не зная, как себя
держать? На всем черном лицо ее выделялось белым пятном, лишь глазницы
были будто задымлены.
- Кончай, - сказала она.
- Нет уж! - Петька сплюнул вниз. - Ты погляди на меня и попроси: "Милый
Петя, слезь".
- Эй ты, харя, - раздался из толпы предупреждающий молодой голос. - Не
унижай девку!
Я смотрел во все глаза на Клаву. Она будто еще больше побелела и
распрямилась. Не знаю, понимала ли Клава, что котел могло в любое
мгновение рвануть. Наверно, понимала - ей обо всем сказали дорогой, и
сейчас она боролась с собой, не находя, видно, сил на жертву ради всех. А
может, Клава совсем потерялась и не помнила себя? Тихо было, даже
жутковато. Она могла свободно уйти, и я чувствовал, что еще секунда - и
прыгну на подножку паровоза - будь что будет. Потому что так нельзя.
Хулиган унижал всех нас. Компания ребят, что тихо совещалась в сторонке,
начала уже раздвигать толпу. Клава, заслышав шум, вздрогнула, подняла свои
синие запавшие глаза, с презрением, громко сказала:
- Слезь, милый Петя.
Швырканула под ноги грязные концы и пошла-побежала в депо. А Спирин