"Владимир Чивилихин. Про Клаву Иванову" - читать интересную книгу автора

Инженер захохотал. Меж пустых паровозных котлов голос его перекатывался
свободно, как в горах.
- Но-но! - предупредил его Петька.
Слесаря молча и безучастно смотрели на них, а инженер все хохотал,
переламываясь пополам.
- Как в Сьерра-Маэстра? - спрашивал он сквозь смех. - До победного
конца? Как в Сьерра-Маэстра? Да?
- Што-о-о?! - вдруг вскинулся Петька, когда инженер уже шел по цеху
дальше. - Вы слышали, что он сказал? Фуфло! Пор-р-рода! Нет, как он меня
назвал, а?
Спирин обращался то к одному слесарю, то к другому, однако они уже
начали работать, а инженер все хохотал Издали, повторяя свои непонятные
"оскорбительные" слова. Назавтра он будто бы специально пришел к
гарнитурщикам. Вспрыгнул на передний брус паровоза и заглянул в дымовую
коробку, где сухо и горько пахло изгарью. Спирин возился с
искрогасительными сетками. Он затравленно посмотрел на инженера, а тот
вместо приветствия спросил:
- Сьерра-Маэстра?
И опять захохотал - громко и обидно.
- А... вид-дал я таких! - пробормотал Петька и посунулся в темноту.
Вечером он напился в дрезину. Шатался по депо, обирая на себя грязь,
куражился на подъемке. Разыскал молоденького, только что из техникума,
бригадира, щерясь, взял его за грудки.
- Ты дай мне хрустов поболе заработать, понял? - кричал Спирин
въедливым голосом. - Нет, ты скажи, могу я вкалывать? Могу! Не-е-е, ты
по-го-ди! Я рабочий человек или кто? А? Нет, ты ответишь ррработяге,
падла! Што-о-о? А ты, зараза, меня поил, а? Поил?
Не люблю я этих куражных людей, здоровых лбов без царя в голове, и мне
даже неприятно, что у нас со Спириным одно имя было. И я не то чтобы не
верю в перевоспитание таких типов, но когда они дурака валяют, изображают
психов или, как артисты, пускают натуральную слезу, то в ответ на это
ломанье нужна жесткость, а не мягкость, - человек не должен быть поганой
соплей.
Без трудных людей мы не жили никогда. В прежнее время по тайге вокруг
Перелома располагалась колония. Отбыв наказание, некоторые оттуда
устраивались к нам, и деповские возились с ними, пока они не начинали кое
в чем разбираться. Не со всеми, конечно, получалось, далеко не со всеми,
но бывало, что переламывали и не таких, как этот Петька Спирин. Мой первый
слесарь, к примеру, Павел Козлов, тоже из них, из бывших, а какой он
золотой человек, если б вы знали! Он меня от смерти спас. Буксовая
распорка сорвалась с последнего болта - а в этой железяке не меньше пяти
пудов, - сорвалась да на меня. Однако тут, уж не знаю как, Пашка
подскочил. Он потом долго ходил по больничному, ему ключицу переломило. По
сей день Козлов слесарит в депо. Он в годах уже, имеет свой дом и шестерых
детей. А преступление когда-то числилось за ним тяжкое.
Должен признать, что эти трудные люди тоже влияли на деповских. От
своих манер и привычек они освобождались не вдруг, и я иногда ловлю себя
на каком-нибудь сорном словечке, хотя знаю - по-русски обо всем можно
сказать хорошо, обыкновенными словами.
Однако вернемся к Спирину. Уговаривать его в тот вечер было бесполезно,