"Владимир Чивилихин. Про Клаву Иванову" - читать интересную книгу автора

приладят.
Спирина они увидели на передней площадке холодного паровоза. Он
властно, как генерал, покрикивал на своего напарника и рывками дергал из
котла длинные дребезжащие трубки. Петька увидел Клаву, спрыгнул вниз, но
подруги поспешили скрыться за паровозом. В высоком цехе звуки раздавались
гулко, как в туннеле, и девчата услышали незнакомый голос.
- К тебе, что ль, Петро?
- Кто? - спросил Спирин.
- Да это-то - не шкильда, а...
- Глазастенькая-то?
- Ну. Твоя?
- Поглядим, - самодовольно сказал Спирин. - Сопливая еще.
- А что глядеть-то? На вокзал ходит?..
Есть у нас такое заведенье - гулять летними вечерами вокруг вокзала.
Это, пожалуй что, одно такое обихоженное место на станции, где в ненастье
не хлюпает под ногами грязь, а в погоду не пылит. Деповские парни
заглядывают сюда пивка пропустить, знакомятся тут с девчатами, дерутся
из-за них или по какой другой причине.
Если все ладом, то ничего. Я и сам туда похаживаю, куда ж денешься? В
тепло и пожилые даже тянутся. Надевают лучшее и ходят по перрону кругами,
как в больших городах по театру. А когда прибывает дальний поезд, местные
замирают и молча разглядывают женщин в брюках и мужчин в полосатых
пижамах, что выскакивают из вагонов и, сшибая друг друга, бросаются в
пустой вокзальный ресторанчик, будто там всего навалом и все задаром.
А еще был на станции клуб, который очень нравился Клаве. Большой зал -
таких, наверное, и в городах немного. Красный занавес весь переливается. А
люстра-то! Клава раньше даже не знала, что бывают такие.
У меня-то к нашему клубу особое отношение. Я в клубном совете состою,
но не в этом дело, совсем не в этом. Вот как уеду в отпуск и потянет
назад, то весь наш Перелом этим клубом смотрит. И на самом деле хорош! По
ленинградским взять меркам - он, понятное дело, кроха, но все ж два
каменных этажа, мраморная лестница, а паркет свежей натирки так сияет, что
аж горит, глаза жмуришь. Но и это не главное.
Клубу нашему уже сорок лет, и строили его на рабочие копейки. Деповские
тогда сговорились и брали в получку одни круглые рубли, а всю мелочь
собирали меж собой, копейка к копейке. Старики любят вспоминать то время.
Подсядешь другой раз, помолчишь с ними, а потом вопросик подкинешь. И вот
какой-нибудь бывший машинист, невесомый, скрюченный - ему под старость
язва желудок съела, потому что он всю жизнь пил воду из тендера, с
антинакипином, - и вот такой сухонький дедуля сощурит правый глаз, у всех
старых машинистов он слабее левого, откашляется, распрямится, чтоб ордена
были видны, и начнет: "Помню, еще Ленин был живой. Да... А мы молодые
были, зда-рро-вые обломы. Теперь уж нет таких людей. Не-е-ет! Что ты! Не
тот народ пошел..."
А стоит наш клуб даже не знаю как и сказать, до чего хорошо! Рядом депо
коптит, чернота, мазутище, а он всегда белый-белый. Говорят, что его
ставили по розе ветров - распадок за ним начинается, и оттуда тянут лесные
ветры.