"Елена Чижова. Преступница" - читать интересную книгу автора

конечно, волновалась, но, в общем... Нет, ничего, думала, будет страшнее". -
"Спрашивали объективно?" - Михаил Шендерович продолжил настойчиво. "Господи,
ну, а как же может быть иначе в нашей отдельно взятой, но объективной
стране!" - двоюродный брат и тут не смолчал. "Знаете, если бы они ставили
объективно, ваша Маша должна была получить пятерки с плюсом! Я слышала ее
ответы", - Валя воскликнула с жаром, и щеки отца залил счастливый румянец.
Так же жарко, словно сейчас она боролась с какой-то несправедливостью, Валя
вдруг сказала: "Моя мама, она просила передать вам большой привет и
поздравления". Родители улыбнулись разом и просили передавать поздравления и
маме, и, глядя на улыбчивые лица, Валя совершенно успокоилась. Неприятные
мысли исчезли сами собой, и весь остаток праздничного вечера Валя больше не
вспоминала об этих сокращениях, оставшихся в ее прежней жизни, на самой
последней странице классного журнала. Только возвратившись в общежитие, Валя
вдруг подумала о том, что Антонина Ивановна, напротив которой, доведись
Маше-Марии учиться в их классе, стояло бы "рус.", тоже не придала значения
этим сокращениям, потому что когда-то, много лет назад, вышла замуж за
Михаила Шендеровича, напротив которого стояло другое.

3

После Валиного ухода Мария уединилась с братом, и между ними начался
разговор, в котором Валя не поняла бы ни единого слова. Наблюдательная
девочка, она непременно заметила бы разительную перемену: веселость, весь
вечер красившая их лица, исчезла, уступив место тягостной озабоченности. Они
сидели за низким столиком друг напротив друга и разговаривали в полголоса,
приглушенно.
"Видишь, я говорил, все получится", - в голосе Иосифа звучало упорство.
Оглянувшись, не слушают ли родители, он повторил пословицу про лопасть и
клин, но по-другому, грубо, так что Мария сморщилась, и эта мелькнувшая
гримаска показалась бы Вале страдальческой. "Не знаю, а вдруг - вскроется,
там тоже - не идиоты. А потом, все-таки..." - она замялась, не договаривая.
"Ну, что? Морально-этический кодекс? - Брат закончил раздраженно: - Брось! В
этой грязи выискивать этику и мораль - занятие бессмысленное: жемчуг в
навозе. А что до ума - нет, не станут они доискиваться. В их головах такое
не родится, привыкли: верноподданные приходят и - на блюдечке - доносят сами
на себя". - "Да разве - перед ними? Я - о папе, - Мария сказала жалобно, -
если узнает...". - "Может, вспомнишь еще про десять заповедей: как там,
почитай отца своего и мать свою, не произноси ложного свидетельства? Да, вот
еще: не убий. Звучит заманчиво, однако, я вспоминаю, Моисей получил их после
египетского плена. После. Заметь, не в процессе. Ладно, все это шутки...-
Иосиф помолчал. - Знаешь, Маша, тебя послушать... Разве были другие
варианты?"
"Ты пойми правильно, я не боюсь, - Мария заговорила шепотом, - но если
они - подлые, разве мы должны уподобляться? - Она смотрела искательно, как
будто ясное слово брата могло и должно было успокоить. - Я хочу одного -
понять".
"Что тут понимать? - Иосиф мотнул головой, - Они нападают, мы
защищаемся. Нормальные военные действия, партизанская война. Партизаны,
насколько я знаю, тоже не выбирали средств". - "Да нет, ты не думай, я не
жалею, но все это, как бы сказать, унизительно..." - "Странно. - Иосиф