"Джон Чиарди. Стихи " - читать интересную книгу автора

потомок мой и предок мой. И мы - ничто пред болью родовой.

Лица Однажды я добирался на попутных от Анн Арбора до
Бостона, и в Кенандейгве, в разгар декабря, когда полная ночь упала
на ветер, дробивший камни и секший щеки снежной крупой, возле
ночного бара меня окликнул голос из "бьюика": - Лезь сюда!
Замерзнешь! -
Через четыре-пять миль мы остановились в ледяной пустыне зимы,
черной, как свиная утроба. - Ну, я поехал назад, - сказал он. Я
огляделся - пусто. - Дорога вон там, - сказал он. Когда же я вылез,
он развернул машину, подъехал ко мне и сказал: - А ты забыл меня
поблагодарить. - Благодарю, - сказал я, стараясь носком ботинка
отколупнуть примерзший камень. Но он не стал дожидаться. Он помахал
рукой: - Всегда рад помочь, брат. А сдачу возьми на память. - Он
хлопнул дверцей и укатил - Назад в Кенандейгву. Я долго думал о
нем, до костей промерзнув на ледяном ветру в снежной крупе. Наконец
меня подобрал грузовик весь в огнях, как лайнер.
И вот в течение добрых лет двадцати я в мыслях встречаю его -
кто б он ни был, кто ни есть, ведь лица его я не видел, только
тень - добрых двадцать лет я встречаю лица, которые могли бы
подойти ему. Особенно много таких было в армии. Но не только в
армии. На любой вечеринке может открыться дверь - и войдет: -
Добрый вечер. - И вот я смотрю на лицо и мыслями там, на ледяном
ветру. Вы спросите: - Что? Почему? - Но земля принадлежит всем, кто
на ней живет. Вы знаете об этом лице ровно столько же, сколько и я.

Говорит завоеватель Что, просто? - быть все годы начеку,
Знать план врага подробней, чем он сам, Не верить ничему, жить
раздвоясь, Быть на виду и действовать во тьме? Совсем не просто:
это образ жизни.
Я вслушивался: побеждает тот, Кто лучше слышит. Женщина
болтает. Мужчина - верный - выдает на дыбе. Я жил с одной,
подслушивал другую, Я гнил в своей грязи - но победил!
Дни мчались. Пушечное мясо стало Моим любимым блюдом. Десять
тысяч Коней распотрошенных рассыпа'лись - Сердца взрывались,
подгибались ноги, И крупы, содрогаясь, цепенели.
Людей не помню. Помню лишь коней. Лавина разъяренная катилась
И осыпалась медленно, по камню. Поток вставал и опадал в огне.
Безумная "тревога" запоздала -
В заторах тучами стрекочут стрелы, И в небе словно кружатся
скворцы. Когда я вспоминаю о победе, На ум идет лишь потемневший
день Да мертвый выпученный глаз коня.
Я понял: люди воевали против Коней. А кто погиб - погиб
случайно, Он кровь коня пытался оседлать. Здесь не было ни битвы,
ни победы - Лишь поле и разбросанные кони.
Я мир презрел, но был его владыкой: Мной царство правило.
Смутьяны сникли. Ночь гоготала. Тьмы и тьмы коней Взметались, как
огонь, неся мне гибель. Я победил и не начав войны.
Мои клубком свернувшиеся грозы Врагов громили сами. Я познал:
Победа - это только образ жизни. Я вслушиваюсь и храню корону - И