"Джон Чиарди. Стихи " - читать интересную книгу автора потомок мой и предок мой. И мы - ничто пред болью родовой.
Лица Однажды я добирался на попутных от Анн Арбора до Бостона, и в Кенандейгве, в разгар декабря, когда полная ночь упала на ветер, дробивший камни и секший щеки снежной крупой, возле ночного бара меня окликнул голос из "бьюика": - Лезь сюда! Замерзнешь! - Через четыре-пять миль мы остановились в ледяной пустыне зимы, черной, как свиная утроба. - Ну, я поехал назад, - сказал он. Я огляделся - пусто. - Дорога вон там, - сказал он. Когда же я вылез, он развернул машину, подъехал ко мне и сказал: - А ты забыл меня поблагодарить. - Благодарю, - сказал я, стараясь носком ботинка отколупнуть примерзший камень. Но он не стал дожидаться. Он помахал рукой: - Всегда рад помочь, брат. А сдачу возьми на память. - Он хлопнул дверцей и укатил - Назад в Кенандейгву. Я долго думал о нем, до костей промерзнув на ледяном ветру в снежной крупе. Наконец меня подобрал грузовик весь в огнях, как лайнер. И вот в течение добрых лет двадцати я в мыслях встречаю его - кто б он ни был, кто ни есть, ведь лица его я не видел, только тень - добрых двадцать лет я встречаю лица, которые могли бы подойти ему. Особенно много таких было в армии. Но не только в армии. На любой вечеринке может открыться дверь - и войдет: - Добрый вечер. - И вот я смотрю на лицо и мыслями там, на ледяном ветру. Вы спросите: - Что? Почему? - Но земля принадлежит всем, кто на ней живет. Вы знаете об этом лице ровно столько же, сколько и я. Говорит завоеватель Что, просто? - быть все годы начеку, Знать план врага подробней, чем он сам, Не верить ничему, жить раздвоясь, Быть на виду и действовать во тьме? Совсем не просто: это образ жизни. Я вслушивался: побеждает тот, Кто лучше слышит. Женщина болтает. Мужчина - верный - выдает на дыбе. Я жил с одной, подслушивал другую, Я гнил в своей грязи - но победил! Дни мчались. Пушечное мясо стало Моим любимым блюдом. Десять тысяч Коней распотрошенных рассыпа'лись - Сердца взрывались, подгибались ноги, И крупы, содрогаясь, цепенели. Людей не помню. Помню лишь коней. Лавина разъяренная катилась И осыпалась медленно, по камню. Поток вставал и опадал в огне. Безумная "тревога" запоздала - В заторах тучами стрекочут стрелы, И в небе словно кружатся скворцы. Когда я вспоминаю о победе, На ум идет лишь потемневший день Да мертвый выпученный глаз коня. Я понял: люди воевали против Коней. А кто погиб - погиб случайно, Он кровь коня пытался оседлать. Здесь не было ни битвы, ни победы - Лишь поле и разбросанные кони. Я мир презрел, но был его владыкой: Мной царство правило. Смутьяны сникли. Ночь гоготала. Тьмы и тьмы коней Взметались, как огонь, неся мне гибель. Я победил и не начав войны. Мои клубком свернувшиеся грозы Врагов громили сами. Я познал: Победа - это только образ жизни. Я вслушиваюсь и храню корону - И |
|
|