"Тед Чан. Понимай" - читать интересную книгу автора

убеждают меня даже меньше, чем преподаватели в те времена: им нечему меня
научить. Ни одна из их систем не помогает в анализе моих действий, поскольку
у меня - нет смысла отрицать - все получается одинаково хорошо.
Если я изучаю новый класс уравнений, или грамматику иностранного языка,
или работу машины - все складывается в образ, все элементы дополняют друг
друга. И в каждом случае мне нет смысла запоминать правила и потом
механически их применять. Нет, я воспринимаю сразу работу системы как целое,
как сущность. Конечно, я вижу все подробности и каждый отдельный шаг, но на
это уходит так мало усилий, что они почти что ощущаются интуитивно.
Пробивать систему защиты компьютера - дело весьма скучное. Я могу себе
представить, как такая работа привлекает тех, кто не может не принять вызов
своему уму, но ничего интеллектуально эстетического в ней нет. Это - как
дергать подряд двери запертого дома, пока не найдешь дефектный замок.
Полезные действия, но вряд ли интересные.
Попасть в закрытую базу ФСИЛ проще простого. Я повозился со стенным
терминалом в коридоре больницы, запустив программу для посетителей, которая
показывает планы зданий и где кого найти. Потом выломился из этой программы
на системный уровень и написал программу-фальшивку, имитирующую экран
запроса пароля при входе. А потом я просто отошел от терминала, и наконец
кто-то из моих врачей подошел проверить какой-то свой файл. Моя фальшивка
отказала в доступе по паролю и вывела истинный экран входа в систему.
Докторша снова ввела свое имя и пароль, на этот раз успешно, но ее пароль
уже был в моей фальшивке.
По учетной записи этой докторши я получил доступ к базе данных историй
болезни ФСИЛ. В испытаниях первой фазы - на здоровых добровольцах - гормон
эффекта не дал. А вот идущая сейчас вторая фаза - это совсем другое дело.
Вот еженедельные отчеты по восьмидесяти двум пациентам. Каждый обозначен
своим кодовым номером, все получали лечение гормоном "К"; в основном это те,
кто перенес инсульт или страдает болезнью Альцгеймера; еще несколько
коматозников. Последние отчеты подтвердили мою гипотезу: у больных с
наиболее обширными повреждениями отмечалось наибольшее увеличение
интеллекта. ПЭТ подтверждает усиленный метаболизм мозговой ткани.
Почему же исследования на животных не дали прецедента? Я думаю, здесь
по аналогии можно вспомнить понятие критической массы. У животных число
синапсов ниже некоего критического порога; мозг их способен лишь к зачаткам
абстракции, и дополнительные синапсы ему ничего не дают. Люди этот
критический порог превышают. Их мозг поддерживает полное самосознание, и -
как показывают эти отчеты - они используют новые синапсы на полную мощность.
Наибольший интерес вызывают записи о новых начавшихся исследованиях на
нескольких добровольцах. Действительно, дополнительные инъекции гормона еще
увеличивают интеллект, но снова в зависимости от исходных повреждений.
Пациенты с микроинсультами даже не доросли до уровня гениев. Пациенты с
обширными повреждениями ушли гораздо дальше.
Из пациентов, в начале лечения находящихся в глубокой коме, я -
единственный пока что, получивший третью инъекцию. У меня больше новых
синапсов, чем у кого-либо из моих предшественников по изучению, и насколько
может повыситься у меня интеллект - вопрос открытый. При этой мысли у меня
сильнее бьется сердце.
Идет неделя за неделей, и мне все скучней становятся игры с врачами.
Они со мной обращаются, будто я просто какой-то весьма эрудированный идиот: