"Сергей Четверухин. Жи-Ши " - читать интересную книгу автора

вся светящаяся, в ореоле из секса, блеска, планов и амбиций.
Уселась за стол, быстро пролистала меню, набрала всего понемногу и
надменно заявила:
- Ну! Позвал? Давай, развлекай меня!
Вообще-то у меня с женщинами всегда было равновесие и взаимопонимание.
Я люблю их и, вы можете не верить, - они любят меня! Я до сих пор не совсем
верю в это, потому что у меня - заниженная самооценка. Женщины составляют
постоянный фон моей жизни, я никогда не задумывался, как и чем мне удается
их привлекать, но среди тех, кто знает папарацци Агеева, папарацци Агеев
имеет репутацию бонвивана. Пожалуй, в юности женщины даже баловали меня
вниманием. Это не способствовало развитию моих джентльменских качеств. Они
меня просто испортили своей безотказностью. Наверное, поэтому я был способен
оказывать женщинам лишь поверхностное внимание, а если этого оказывалось
недостаточно, с легкостью отворачивался от объекта и переключался на
следующий. Ну, а что вы хотите от фотографа?
Обычно, в общении с женщиной, я играл роль развязанного,
самоуверенного, слегка самовлюбленного, но энергичного и обаятельного
персонажа. Такой романтичный подонок. Женщинам нравятся подобные типы.
Признаюсь, всю жизнь я - в маске. Эта маска спасает парня с заниженной
самооценкой. Одна из тех, кому я в юности слегка оцарапал сердце, как-то
спросила:
- Кто твои любимые киноартисты?
- Микки Рурк, Брюс Уиллис, Венсан Кассель... - начал перечислять я.
- Все понятно, - перебила она, - ты пытаешься им подражать. Точнее, их
персонажам в кино. И в отношениях с женщинами тоже. Скажи, кто твои любимые
киногерои, и я скажу, кто ты.
А в то свидание я будто встретился с самим собой. Только я-настоящий
был как бы уже не я, а эмоциональное подобие женщин, которые раньше со мной
встречались. Я был обезоружен своим чувством, а она претендовала на мое
амплуа. Она заказала виски и принялась активно разбавлять его соевым соусом.
Она действительно вела себя по-мужски. Обычно интересоваться вкусами и
привязанностями девушек было моей привилегией. Она опередила и выложила на
стол всю обойму своих музыкальных пристрастий: Eminem, Coldplay, Muse, Kayne
West, Jay-Z и еще какая-то дребедень в том же духе.
- Чак Паланик? - перехватила она инициативу, едва я попытался
заговорить о литературе. - Да, это любимый писатель моей бабушки! Я ищу
что-нибудь пожестче.
Она доконала меня этой фразой. Что она ищет? Сценарии к мультикам
манга? К порно с насилием?
Она непрерывно интервьюировала меня! Я попытался обороняться, избрав
тактику великовозрастного снобизма. Я не успел поинтересоваться сколько ей
лет, но, похоже, я несколько старше. Мне уже двадцать восемь. Что с того?
Я отвечал, что люблю и слушаю слишком большое количество музыки, чтобы
вот так взять и ограничить свой выбор пятью-десятью артистами. Я
принципиально отказывался проводить жанровые разграничения, в музыке меня
интересовали лишь идея, настроение, глубина и степень таланта, которые я мог
расслышать. Набор инструментов и саунд для меня не существовали уже много
лет. На протяжении одного вечера мое музыкальное пространство могло
заполняться прелюдиями Шопена, отвязным серф-битом пятидесятых годов,
саксофонными истериками Чарли Паркера, заоблачными и энергоемкими плачами в