"Борис Дмитриевич Четвериков. Человек-легенда (Котовский, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

опасно это или неопасно. Да, было очевидно, что настали тяжелые испытания.
Миша, захлебываясь, рассказывал, что Отдел народного образования
выехал еще вчера, что воинские части покинут Кишинев сегодня ночью, что
заведующий внешкольным отделом забрал и семью, а Василенко остается, но
будет жить нелегально.
- Нелегально? - переспросила Татьянка, и у нее были вытаращены от
любопытства и страха глаза.
- Ну да, нелегально! - Миша не счел нужным подробнее объяснять
сестре, ни кто такой Василенко, ни как это он будет теперь жить.
Глава семьи, грузный, плечистый Петр Васильевич стал, по обыкновению,
ругать буржуев: пропаду на них нет! Когда только с ними управятся! И чего
только смотрит международный пролетариат!
Марина стала перечислять опасности, которые угрожают семье.
Четырнадцатилетняя Татьянка с благоговением смотрела на старшего брата.
Она считала его образцом, самым лучшим и самым храбрым. Между тем щуплый,
тщедушный Миша совсем не выглядел героем. Он и ростом не вышел и,
благодаря своей худобе, казался совсем мальчиком. Впрочем, трусом его
никто бы не решился назвать.
Вообще-то положение было ясно. Петр Васильевич был выбран в
профсоюзное руководство, Миша служил в Отделе народного образования. Это
могло кончиться плохо: новые власти, конечно, не пощадят тех, кто работал
с большевиками. Тут и думать нечего!
Марина высказывала опасения, но не смела произнести самого главного:
какой же выход? Она все только подкладывала и подкладывала на тарелки мужа
и сына вареной кукурузы, как будто хотела накормить их в счет будущих
голодовок, которые, может быть, предстоят им, и выдать им запасы нежности
и заботы, которых они будут лишены.
Мужчины ели. Некоторое время стояло тяжелое, напряженное молчание.
Все думали. Думали об одном. Первым заговорил Петр Васильевич.
- Надо уходить, - сказал он и стал смотреть в черное окно, хотя в нем
давно ничего не было видно.
Марина испуганно притихла. Перед ее глазами встала унылая дорога и
два печальных путника, удаляющихся в темноту...
- Все уходят! - подхватил с жаром Миша. На его лице боролись
недетская серьезность и мальчишеская гордость от сознания, что начинается
большое испытание, начинается взрослая, необычайная жизнь.
- Но куда? Куда уходить? - спросила испуганно Татьянка. - Ведь у нас
никого-никого нет на свете!
Ей не ответили, и она замолчала. Тут было не до нее!
Поздно ночью решение было принято: Петр Васильевич и Миша уйдут,
женщины останутся, долго это продолжаться не может.
Петр Васильевич непрерывно курил. А Марина уже торопливо совала в
дорожные мешки белье, фуфайки, лепешки, окропляя их обильными слезами. И
зачем это так устроено, что мужчинам всегда нужно куда-то уходить: на
заработки, на войну... Какие страшные порядки заведены в этом мире!
Перед расставанием Марина перестала плакать. Лицо ее стало строгим,
неподвижным. А Петр Васильевич, напротив, как-то вдруг растерялся, без
толку суетился и тер все время лоб.
Непроглядной ночью отец и сын вышли из дому. После домашнего тепла,
низких потолков, запаха горячей пищи мир открылся перед ними - огромный и