"Гилберт Кийт Честертон. Неведение отца Брауна (Кентерберийские рассказы)" - читать интересную книгу авторачем содержимое ваших карманов. Ведь моя дочь - ваша воспитанница. Так вот, в
последнее время она...- Он не договорил. - В последнее время,- выкрикнул почтенный Фишер,- она открыла двери отцовского дома головорезу-социалисту, и этот малый открыто заявляет, что всегда готов обокрасть богатого человека. Вот к чему это привело. Перед вами богатый человек, которого обокрали! - Если вас интересует содержимое моей головы, то я могу вас с ним познакомить,- бесстрастно сказал отец Браун.- Чего оно стоит, судите сами. Вот что я нахожу в этом старейшем из моих карманов: люди, намеревающиеся украсть бриллианты, не провозглашают социалистических идей. Скорее уж,- добавил он кротко,- они станут осуждать социализм. Оба его собеседника быстро переглянулись, а священник продолжал: - Видите ли, мы знаем этих людей. Социалист, о котором идет речь, так же не способен украсть бриллианты, как и египетскую пирамиду. Нам сейчас следует заняться другим человеком, тем, который нам незнаком. Тем, кто играет полисмена. Хотелось бы мне знать, где именно он находится в данную минуту. Панталоне вскочил с места и большими шагами вышел из комнаты. Вслед за этим последовала интерлюдия, во время которой миллионер смотрел на священника, а священник смотрел в свой требник. Панталоне вернулся и отрывисто сказал: - Полисмен все еще лежит на сцене. Занавес поднимали шесть раз, а он все еще лежит. Отец Браун выронил книгу, встал и остолбенел, глядя перед собой, словно пораженный внезапным умственным расстройством. Но мало-помалу его серые происходящим: - Простите, полковник, когда умерла ваша жена? - Жена? - удивленно переспросил старый воин.- Два месяца назад. Ее брат Джеймс опоздал как раз на неделю и уже не застал ее. Маленький священник подпрыгнул, как подстреленный кролик. - Живее! - воскликнул он с необычной для себя горячностью.- Живее! Нужно взглянуть на полисмена! Они нырнули под занавес, чуть не сбив с ног Коломбину и клоуна (которые мирно шептались в полутьме), и отец Браун нагнулся над распростертым комиком-полисменом. - Хлороформ,- сказал он, выпрямляясь.- И как я раньше не догадался! Все молчали в недоумении. Потом полковник медленно произнес: - Пожалуйста, объясните толком, что все это значит? Отец Браун вдруг громко расхохотался, потом сдержался и проговорил, задыхаясь и с трудом подавляя приступы смеха: - Джентльмены, сейчас не до разговоров. Мне нужно догнать преступника. Но этот великий французский актер, который играл полисмена, этот гениальный мертвец, с которым вальсировал Арлекин, которого он подбрасывал и швырял во все стороны,- это...- Он не договорил и заторопился прочь. - Это - кто? - крикнул ему вдогонку Фишер. - Настоящий полисмен,- ответил отец Браун и скрылся в темноте. В дальнем конце сада сверкающие листвой купы лавровых и других вечнозеленых деревьев даже в эту зимнюю ночь создавали на фоне сапфирового неба и серебряной луны впечатление южного пейзажа. Ярко-зеленые колышущиеся |
|
|