"Г.К.Честертон. Наполеон Ноттингхильский" - читать интересную книгу автора

Один из рослых приятелей окинул его взором расстроенного натуралиста.
- Да вот же она, завалященькая! - воскликнул коротышка, полоумно
осклабившись при виде ярких выпуклых витрин парикмахерского салона,
пронизавших сумеречную мглу.-- Эдак ходишь-ходишь по Лондону, и все время
подвертываются парикмахерские. Обедаем у Чикконани. Ах, вы знаете, я просто
без ума от этих цирюльницких витрин. Правда ведь, цирюльни гораздо лучше,
чем гадкие бойни?
И он юркнул в двери парикмахерской.
Спутник его по имени Джеймс глядел ему вслед, ввинтив в глазницу
монокль.
- Ну и как тебе этот хмырь? - спросил он своего бледного, горбоносого
приятеля.
Тот честно поразмыслил минуту-другую и заявил:
- Сызмальства чокнутый, надо понимать.
- Это вряд ли,-- возразил достопочтенный Джеймс Баркер.-- Нет,
Ламберт, по-моему, он в своем роде артист.
- Чушь! - кратко возразил мистер Ламберт.
- Признаюсь, не могу его до конца раскусить,-- задумчиво произнес
Баркер.-- Он ведь рта не разинет, чтобы не ляпнуть такую несусветицу,
которой постыдится последний идиот, извиняюсь за выражение. А между тем
известно ли тебе, что он - обладатель лучшей в Европе коллекции лаковых
миниатюр? Забавно, не правда ли? Видел бы ты его книги: сплошняком древние
греческие поэты, французское средневековье и тому подобное. В доме у него --
как в аметистовом чертоге, представляешь? А сам он мотается посреди всей
этой прелести и мелет - ну, сущий вздор.
- В задницу все книги, и твою Синюю Книгу парламентских уложений туда
же,-- по-дружески заявил остроумный мистер Ламберт.-- Иначе говоря - тебе и
книги в руки. Ты-то как дело понимаешь?
- Говорю же - не понимаю,-- ответствовал Баркер.-- Но уж коли на то
пошло, скажу, что у него особый вкус к бессмыслице - артистическая, видите
ли, натура, валяет дурака, с тем и возьмите. Я вот, честное слово, уверен,
что он, болтаючи вздор, помрачил собственный рассудок и сам теперь не знает
разницы между бредом и нормальностью. Он, можно сказать, объехал разум на
кривой и отыскал то место, где Запад сходится с Востоком, а полнейший
идиотизм - со здравым смыслом. Впрочем, вряд ли я сумею объяснить сей
психологический казус.
- Мне-то уж точно не сумеешь,-- ничтоже сумняшеся отозвался мистер
Уилфрид Ламберт.
Они проходили улицу за длинной улицей, а медноватый полумрак
рассеивался, сменяясь желтоватым полусветом, и возле дверей ресторана их
озарило почти обычное зимнее утро. Досточтимый Джеймс Баркер, один из
виднейших сановников тогдашнего английского правительства (превратившегося в
непроницаемый аппарат управления), был сухощав и элегантен; холодно глядели
его блекло-голубые глаза с невыразительно красивого лица. Интеллекта у него
было хоть отбавляй; наделенный таким интеллектом человек высоко поднимается
по должностной лестнице и медленно сходит в гроб, окруженный почестями,
никого ни единожды не просветив и даже не позабавив. Его спутник по имени
Уилфрид Ламберт, молодой человек, чей нос почти заслонил его физиономию,
тоже не очень-то обогатил сокровищницу человеческого духа, но ему это было
простительно, он был попросту дурак.