"Гилберт Кийт Честертон. Песня летучей рыбы ("о Брауне") " - читать интересную книгу автора

и неслышно сбежал по лестнице.
Бойл с сомнением поглядел ему вслед. Довольно скоро на верху лестницы
снова появилась круглая физиономия, похожая на сделанную из тыквы голову
шуточного привидения.
- Вы правы, другого входа нет, - торжествующе провозгласила призрачная
тыква. - А теперь, собрав все курьезы воедино, посмотрим, чем мы богаты.
Любопытное выходит дельце.
- Вы думаете, - спросил Бойл, - в нем как-то замешан виконт или
полковник или кто-нибудь из этих путешественников? Что-нибудь
сверхъестественное?
- О да, - серьезно сказал священник. - Если предположить, что виконт
или полковник или кто-то еще, одевшись бедуином, прокрался сюда в темноте -
тогда это безусловно сверхъестественно.
- Как вас понять? - удивился Бойл.
- Видите ли, этот араб не оставил следов, - ответил отец Браун. -
Полковник и банкир - ваши ближайшие соседи с разных сторон. Но между вашим
домом и банком рыхлая красная почва, на ней босые ноги отпечатались бы, как
на гипсе, и красные следы были бы повсюду. А перед домом полковника мыли
панель, причем вчера, не сегодня; это я выяснил, рискнув испытать на себе
жгучий перец полковничьего норова. Мокрые следы остались бы по всей дороге.
Ну, если бы ночной гость был виконтом или доктором, которые живут напротив,
он, конечно, мог бы идти по лужайке. Однако идти по ней босиком в высшей
степени затруднительно, поскольку там сплошные колючки, чертополох да
заросли крапивы. Он обязательно исколол бы ноги и уж, конечно, оставил бы
какие-нибудь следы. Если только он не был, как вы полагаете, существом
сверхъестественным.
Бойл внимательно следил за серьезным и непроницаемым лицом священника.
- Так кто же он был, по-вашему? - наконец спросил секретарь.
- Следует помнить одну общую истину, - помолчав, проговорил отец
Браун. - То, что слишком близко, как бы невидимо. Один астроном наблюдал
луну, когда ему в глаз попала мошка, и обнаружил там дракона, которого на
луне быть не может. И мне рассказывали, что собственный голос неузнаваем. И
вообще - того, что у нас перед самыми глазами, мы сплошь и рядом не видим, а
увидев, не узнаем. Если же близкое немного отдалится, мы, пожалуй, решим,
что оно далеко. Давайте-ка выйдем на минутку из дома и посмотрим, как все
выглядит с иной точки зрения.
Он поднялся со стула и, спускаясь по лестнице, продолжал свои
объяснения так, словно, размышляя вслух, нащупывал в потемках нить мысли.
- Виконт и вся эта азиатчина, конечно, тоже идут к делу, в таких
случаях все зависит от предрасположения ума.
Человек может быть настроен так, что упавший на него кирпич примет за
покрытый клинописью изразец из висячих садов Семирамиды. Он даже не
посмотрит на него и не увидит, что из таких же точно кирпичей сложен его
собственный дом. И с вами случилось то же...
- Вот так штука! - перебил Бойл, уставясь на входную дверь. - Что бы
это значило? Дверь опять заперта!
В эту дверь они вошли несколькими минутами раньше, а теперь поперек нее
лежали массивные темные полосы покрытого ржавчиной железа, те самые, которые
не смогли, по выражению Бойла, удержать птичек в клетке. Было что-то мрачное
и ироническое в этих ветхих запорах; они словно бы сами затворились за