"Гильберт Кийт Честертон. Потрясающие приключения майора Брауна [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

крупными буквами, составленными из анютиных глазок, на
клумбе было написано: СМЕРТЬ МАЙОРУ БРАУНУ. Старик
добродушного вида с седыми бакенбардами поливал цветы.
Майор Браун резко обернулся. Человека с тележкой уже не
было видно, он словно растворился в воздухе. Майор вновь
перевел взгляд на клумбу с необычайной надписью. Другой на
его месте подумал бы, что сошел с ума, но только не Браун.
Когда жаждущие романтики дамы набрасывались на него с
расспросами о его военных приключениях или о том, за что он
получил орден, он иногда чувствовал себя ужасно скучным
человеком, но это как раз и было самым точным признаком
того, что он находился в здравом рассудке.
Другой опять же мог подумать, что случайно стал жертвой
чьей-то грубой шутки, но Браун сразу же отбросил эту мысль
как неправдоподобную. Он знал из собственного опыта, как
дорого обходятся столь тщательно выполненные садовые работы,
и считал в высшей степени невероятным, чтобы кто-то бросил
на ветер такие деньги, чтобы просто подшутить над ним. Не в
состоянии найти правдоподобного объяснения, он, как человек
здравомыслящий, повстречавший вдруг существо с тремя парами
ног, принял его к сведению, но не стал спешить с
окончательными выводами.
В то же мгновение полный старик с седыми бакенбардами
взглянул вверх - и лейка вывалилась у него из рук, а остатки
воды вылились на посыпанную гравием дорожку.
- О, боже! Кто вы? - только и смог он выдавить из себя,
дрожа от страха.
- Я - майор Браун, - ответил наш герой, не терявший
хладнокровия даже в минуты опасности.
Рот старика беззвучно открылся как у чудовищной рыбы,
весь вид его выражал крайнюю растерянность. Наконец он
проговорил, сильно заикаясь:
- Ну, спускайтесь... спускайтесь сюда...
- К вашим услугам, - ответил майор и одним легким
прыжком, так что его шелковый цилиндр даже не шелохнулся на
голове, оказался на траве рядом с незнакомцем.
Старик повернулся к нему спиной и направился к дому
странной раскачивающейся походкой, напоминавшей скорее бег.
Майор последовал за ним быстрым, но твердым шагом.
Необычный провожатый вел его по каким-то коридорам и
проходам мрачного, роскошно обставленного дома, которыми,
очевидно, редко пользовались. Наконец они подошли к двери в
переднюю. Здесь старик повернулся к нему. Его лицо, с
трудом различимое в полумраке, было полно непередаваемого
ужаса.
- Ради всего святого, - проговорил он, - не упоминайте о
шакалах!
Затем он рывком открыл дверь в комнату, откуда сразу
хлынул поток красноватого света, а сам, топая ногами,
побежал вниз по лестнице.