"Никита Чесноков. Волгуша (путевые заметки)" - читать интересную книгу автора

обратно за ограждения. Пришлось бежать за грузовым билетом, и когда мы
подоспели кэлектричке, мест там было уже маловато. Ну что же, большинство
рюкзаков закинули в поезд, что-то разместили в тамбуре на самом ходу, но
людей было немного, и никто особенно не возмущался. Но потом приперся
Толстый Мужик. Был он пьян, красноморд и возмущен. Неизвестно, что его так
задело в облике наших рюкзаков, но он тут же выпятил брюхо, выкатил глаза и
начал на нас орать. Из его слов выходило, что туристов развелось немеряно,
рюкзаков у них еще больше, и что бросают эти рюкзаки специально у него на
дороге, чтобы ему, Толстому Мужику, помешать войти в поезд. И вообще он
сейчас все рюкзаки наружу выкинет. Ему популярно объяснили, что делать этого
не следует, и что если он, Толстый Мужик, не прекратит хулиганить, то будет
выкинут сам. Тогда Мужик выпятил челюсть, и предложил выбить нам зубы. Мы
тоже выпятили челюсти и предложили ему успокоиться. Наконец, попыхтев минут
пять, он удалился внутрь, где тут же начал вещать кому-то про политику,
Чечню и т.д. Ну и черт с ним.
В Икше весьма шустро обнаружился автобус, который без проблем довез нас
до места. Тут возник стратегический вопрос: где становиться, чтобы с одной
стороны было сухо и были дрова, а с другой не мешали местные. Местных мы
поначалу побаивались и даже хотели ставить на ночь дозор, но весь вечер и
полночи были тихо, так что на это было мягко забито. Наконец-то нашли место
выше моста по течению и приступили к стапелю. Сборка байдарок/каяков и так
дело небыстрое, но когда темно, хоть глаз выколи, то идет она возмутительно
медленно. А уж когда на судне в процессе сборки выпадает иней, то дело идет
совсем кисло. Если же ко всему этому добавляется новая шкура от тайменя, в
которую упорно не хочет влезать каркас, то становится совсем невесело.
Сначала я думал управиться со стапелем часа за полтора-два. Однако
через некоторое время обнаружил, что киль соединяться не желает. Он
упорствовал где-то полчаса, а когда, наконец, сдался, то погнул несколько
винтов. Затем выяснилось, что пяточный упор я поставил недостаточно далеко -
пришлось двигать его грубой силой ног. Видимо, я перестарался: итог
пятнадцатиминутной войны за право поместиться в каяке закончился переломом
упора. Тихо выматерившись, я продолжил битву с судном - на этот раз в
замерзшую намертво шкуру не желало влезать кольцо от очка. В темноте я не
видел, как обстоят дела у других, но по ненормативным возгласам можно было
догадаться. В результате это удовольствие растянулось на без малого четыре
часа; за это время мы успели поесть (спасибо завхозу и всем помогавшим ей в
сложном деле сооружения обеда) и несколько раз остограмиться.
Стапель закончился за двенадцать часов ночи с переменным успехом: если
Гоша с Колей все же справились со своей "Пандой", то "Ментай" остался
недособранным - безнадежно не сходились привальники. Решили кинуть его до
утра, а сейчас заняться куда более приятным делом: обмыванием начала похода.
На этот раз мы решили не ограничиваться привычным джентельменским набором
(коньяк и водка) и сделать глинтвейн. Специально для этого была взята
трехлитровая канистра вина, которую вылили в кан, обильно сдобрив спиртом и
прочими специями. Полученную смесь нагрели, помешали, разбавили "Кубанской"
и подали к столу. Вообще-то это еще вопрос, что у нас получилось: глинтвейн
или пунш. Во всяком случае согревала эта смесь хорошо, хотя и неприятно
отдавала в желудке. Ну что ж: клин клином, подобное подобным, глинтвейн
водкой. Пьянка продолжалась успешно и с энтузиазмом, и спать совершенно не
хотелось. Тем не менее, подъем был назначен на 7-30 из расчета чтобы в 10