"Ф.Чешко. В самое-самое небо" - читать интересную книгу автора

прозываемых "накладники", я узнал чуть ли не в первую же свою гимназическую
неделю. Сперва новое это знание напугало, я даже втихомолку пытался
примерять на себя накладничью жизнь (и пугался еще больше), однако быстро
выучился воспринимать их как... ну, как невыносимый зной и безводье в
пустыне Сахара. Мало ли на свете неуютных вещей, которые впрямую меня не
касаются! Ну и что ж мне с того, что есть, оказывается, такие люди, которым
всe-всe накладно. В гимназию отдать ребенка на собственный кошт - накладно;
квартиру хорошую снять - накладно; летом на дачу выехать - тоже накладно,
едут гостить к знакомым или родственникам. Хоть куда, хоть в глухомань
какую-нибудь, где ни общества приличного, ни магазинов, ни моря или хоть
путной реки, - лишь бы, значит, на дармовщинку. Но что же, эта сопля
воображает, будто и я, как она?!.
- На дачу мы еще поедем. В Крым. А здесь, - я напустил в голос
важности, - здесь мы для выяснения... это... ситуации с эпидемией, вот.
- А кто они? - выдохнула "сопля", почему-то понизив голос и
заозиравшись испуганно.
- Кто - кто?
- Да они же - Си-ту-ляция и Эпид... Эп...
- Ну, заболевание - так понятно?! - грозно уточнил я.
Девчонка испуганно закивала. И опять оглянулась:
- А как выясните их, тогда что?
- Тогда станем бороться! - Пропотелая "матроска" уже, кажется, трещала
на моих растопырившихся от героизма плечах, но и врожденная скромность юного
борца с народным недужеством себя проявила:
- То есть я-то буду так, помогать. А бороться будет папа. И вовсе он не
молодой, он приват-доцент.
Скромность моя, конечно, тоже покривила душой. Ежели - не дай того,
Боже! - оправдаются подозрения здешнего земства, то ни в какие помощники
меня отец не возьмет. Я и сейчас-то при нем только из-за обострения
Николашенькиной чахотки, срочно погнавшего маму и обеих бабушек с моим
братцем в Ялту. Отец собирался привезти меня к ним сразу после окончания
учебного года, но... То есть он, конечно, поехал бы сюда, и не будь на то
срочного министерского предписания. А меня просто некуда было деть: "Не
бандеролью же высылать тебя к маме!". Так что вот уже почти неделю изнываю я
от безделья да одиночества в старом одноэтажном доме здешнего земского врача
(хозяин этот дом насмешливо зовет то вотчиной своей, то имением) под якобы
присмотром старой толстухи Марь-ванны, у которой и без меня хлопот полон
рот. Папе-то хорошо - днями напролет мотается с Максимом Карповичем в
земской одноколке по ближним, но очень, кажется, неблизким хуторам.
Возвращаются поздно, веселые, иной раз даже под хмельком - видать, опасения
не оправдываются.
Да, им хорошо. А мне? Играть не с кем, читать нечего (у Максима
Карповича книг много, но все про "вредоносныя кишечныя нематоды" да "верныя
приметы для заблаговременнаго выявления моровой язвы у крупных рогатых и
иных домашних скотов"). С собой не берут ("береженого сам Бог бережет"). Еще
и обманули. В первый вечер, как приехали, Максим Карпович посулил:
- Мужички в последнее время сетуют: волчищи-де обнаглели вконец, уйму
скотины режут, проклятые. Вот как главную нашу заботу подрасхлебаем, так
беспременно наладим двухдулки, кликнем селян да пойдем на хвостатых
супостатов войною праведной. И тебя, герой, с собою возьмем.