"Федор Чешко. Урман" - читать интересную книгу автора

Он устроился на прогнувшихся под новой тяжестью горбылях вблизи гневно
сопящего старика, отодвинул чей-то небрежно кинутый топор, поудобнее
повернул привешенный к поясу меч (из-за пристрастия к этому оружию и
повадились звать Кудеслава Мечником - некоторые, подглядев и недопоняв,
уверяют, что он даже дрова мечом вместо топора колет).
- Ну будет же, говорю! - Кудеслав легонько потянул Глуздыря за
локоть. - Лучше скажи, чего это у вас такой мудреный разговор затеялся.
Ровно тебе и не общинные сторожа, а филозопы-романорумы...
Заметив недоуменное (а то и обиженное) зырканье, он поспешил
разъяснить:
- Это такие премудрые старцы живут у теплых морей - очень они любят
доискиваться, что от чего происходит и какой в чем смысл.
Что ж, премудрые старцы, даже пускай и не своего племени, - это
сравнение не обидное.
Успокоились.
Обмякли.
Кое-кто наладился подремать. Глуздырь было приоткрыл гнилозубую щель
меж усами и бороденкой - верно, собрался объяснять, отчего затеялся мудреный
разговор, - как вдруг, перебив сам себя, с неожиданной злобой прицыкнул на
успевшего захрапеть Кудлая.
Снова повскидывались сторожа, впились напряженными взглядами в
застывшее старческое лицо. Ясно было, что Глуздырь чует неладное, но с
расспросами никто не лез. Поймет - сам все объяснит, мешать же приставаниями
опасно и глупо. Опасно не для него, не для себя - для всего родового града.
Чаща - она-то кормилица, да только не одних людей она кормит. И даже так
сказать надо: не одних людей вятского корня.
Глуздырь слушал. И другие тоже слушали, не сводя с него глаз. Слушали и
слышали.
Дальний волчий вой - тягостный, переливчатый, тревожный. Вот подхватили
еще, где-то ближе, разборчивей...
- Вроде гонят кого? - жарко шепнул кто-то над самым Кудеславовым ухом.
- Не гонят, - досадливо дернул плечом Глуздырь. - Не как о добыче
кричат, а... Будто бы следом идут за кем-то, а нападать не хотят. Диво
какое-то!
Глуздырь говорит "диво" - значит, диво и есть. Лучше его никто в роду
не умеет разбирать волчьи беседы. Разве только в кузнечной слободе могут
найтись равные умельцы или еще среди извергов... Да, двое-трое равных,
может, и сыщутся, а лучших наверняка нет даже у мордвы, которая душой в лес
вросла покрепче Вятковых потомков.
Старик вдруг встал, пихнув Кудеслава в плечо. Встал и словно
закостенел. На фоне уже совсем светлого неба четко виделось запрокинутое
Глуздырево лицо: сорная, растущая кое-как бороденка вздыблена; нос
хлопотливо пошмыгивает; мутные глаза прищурены и набрякли слезами, будто бы
там, в вышине, силятся разглядеть что-то невидимое, но важное теперь...
- Верховой бежит, - внезапно сказал Глуздырь и неуклюже сел на прежнее
место. - Бежит сюда. Один. Волки не трогают. Роятся вокруг него, словно
пчелы у бортяного дупла, а не трогают, как если бы он им свой... Ну, чего
уставились?! - визгливо крикнул старик, снизу вверх зыркая на обращенные к
нему недоуменные лица. - Разъяснений дожидаетесь? Так я ж сказал: диво. Чего
вам еще?