"Федор Чешко. Проклятый" - читать интересную книгу автораФедор ЧЕШКО ПРОКЛЯТЫЙ Конопатый мужичонка, которого Хорь невесть как исхитрился приметить среди злобно насупленной боярской дворни, хорошо знал дорогу. И морочиться с ним не пришлось - дали только поглядеть на то, что сталось с прочими. Проняло мужика, враз стал говорлив и угодлив. И вот теперь стоит, переминается с ноги на ногу в чавкающей болотной жиже, раболепно засматривает в едва различимые в предвечернем сумраке лица верховых: вот, дескать, не слукавил, не обманул, привел, куда велено. Верховые помалкивали. Не то, чтобы тревожились они, или в силе своей усомнились, - просто такого, увиденного, никто не ждал. Хорь выпростал ногу из стремени, пнул мужика-провожатого в плечо, шепнул: - Что ж ты, башка твоя кочерыжкой, плел? Нешто сторожки такими бывают? Мужичок всхлипнул, задышал часто-часто, собрался было пояснять да оправдываться, но Хорь, перегнувшись с седла, сгреб его пятерней за бороду, прошипел в лицо: "А ну, тихо!" Потом выпрямился, глянул на хмурящегося Чекана: - Ну, говори, Василий, чего делать-то? У меня уж сабля сама из ножен Чекан молча супился, комкал в кулаке холеную бороду, цепко ощупывал взглядом открывшееся впереди строение. Крепкий частокол, тяжкие, медными полосами кованные ворота, вскинувшаяся в вечернее небо тесовая крыша, узкие окна-бойницы... Вот тебе и сторожка. Экая хоромина - острог, да и только. И что же теперь? Сколько собрал боярин к себе в болотное логово холопей да приживальщиков? Может статься, что десятков пять, а может и того поболее будет - терем большой, вместительный. Силы-то хватит вломиться в гадючье гнездо, как вот нынче утром в палаты его вотчинные вломились, и боярина порешить в рубке - тоже дело возможное (он хоть и стар, да не робок, сабли не напоив бежать не станет), да только... Приказано живым его доставить, целехоньким. Удастся ли? Нельзя, чтобы не удалось. Григорий Лукьяныч Скуратов-Бельский к удачливым ласков и милостив, а к неудачливым... Не верит Малюта в неудачливость, вот беда-то в чем. А в измену он верит охотно. Тихо за черным частоколом, ни железного звяканья, ни конских всхрапов, ни голосов человечьих - ничего не слыхать. Но оконца светятся, есть там, стало быть, кто-то. Кто? Сколько их? Эх, незнание хуже пытки... И собаки на дворе не брешут. Почему? Неужто нету их там? Хоть и странно это, а похоже, что так. Иначе уж почуяли бы чужих, тревогу бы учинили. А ведь частокол, пожалуй, не больно-то и высок, с коня перемахнуть - плевое дело. Так что, понадеяться на авось? Лес уже сделался по-ночному темен, и в беззвездном небе бурым нечистым заревом дотлевал закат. Этак скоро и руки своей не увидишь. Под внезапным порывом не по-летнему стылого ветра неприязненно |
|
|