"Федор Чешко. Перекресток" - читать интересную книгу автора

действительно считаешь, что скифские бабы - это еще первобытное что-то?
Чем же их могли делать, если металла еще не было? Они же каменные...
Анатолий нетерпеливо дернул плечом (теперь разговор показался
неуместным ему):
- Я же не говорил, что все, я же только про эту. А как делали... Мы о
многих древних вещах не можем понять, как их делали. - Он присел рядом с
Анечкой. - Может быть, все остальные были сделаны гораздо позже, по
образцу этой. Они же все почти одинаковые. Ведь мы знаем только, что это
какой-то культ, а больше мы ничего не знаем...
Он говорил, говорил, а рука его будто невзначай коснулась Анечкиного
колена, скользнула по бедру, выше...
Аня вздрогнула и вдруг заговорила очень быстро, каким-то незнакомым,
жалобным голосом:
- Может, не надо еще? Давай не будем до свадьбы, а? Вдруг Виталий
Максимович узнает? А ты еще водку эту принес... Скажет - аморалка. Пьяный
разврат. Помнишь, он предупреждал, чтобы не было? Ты ведь знаешь, какой
он. Выгонит же!
- Плевать на павиана! - Анатолий ловил губами ее губы.
Она вдруг неожиданно сильно оттолкнула его:
- И здесь не надо! Это же святилище было! Не хорошо здесь, грешно!
- Ну что ты, глупая моя, хорошая? Не бойся, трусишка. Павиан спит
давно, он нас не найдет. А этот камень - это просто камень, и все.
Давно-давно глупые голодные люди сделали из него бога, чтоб у кого было
еду выклянчивать. А он не бог - он мертвый булыжник. Не бойся. Ничего не
бойся, ведь я же рядом...
Ну, не упрямься, любимая моя, сероглазая! Я же знаю, что тебе самой
этого хочется...
И Анечка покорилась ненавязчивому, но властному нажиму его рук.
Закусив губу, изо всех сил вцепившись в каменеющие плечи (ЕГО плечи), она
чувствовала, как пружинисто сминается под ее спиной теплый колючий мех,
как горячие ласковые ладони слепо и нетерпеливо шарят по груди, по
плечам...
Со слабым стуком упал на песок кувшин...
...Потом они долго лежали, прижавшись друг к другу, и звезды глядели
им прямо в глаза, и не хотелось ни двигаться, ни думать, ни говорить.
А потом Анечка встала на колени, склонилась над Анатолием, поцеловала
его - длинно, крепко и смело, как не целовала до сих пор никогда.
Поцеловала и отстранилась, тревожно и странно глянула в каменное лицо
скифской бабы, нащупала все еще болтающийся на шее амулет. И Анатолий
заметил, как качнулись во тьме ее глаз два крохотных огонька...


Лес встретил их сумраком, полным вкрадчивой беззвучной угрозы,
промозглой влагой мха, осторожным похрустыванием под ногами (и не только
под их ногами), и так было долго; а потом впереди, в копящейся между
стволами туманной мгле закачались два крохотных огонька, и Сероглазая, до
сих пор покорно позволявшая вести себя за руку, вдруг тихонько взвизгнула
и заупиралась.
Большелобый испуганно обернулся, но готовый уже сорваться вопрос
замер у него на губах. Все было ясно и так: страшного не случилось. Просто