"Михаил Черненок. При загадочных обстоятельствах (Детектив)" - читать интересную книгу автора

3. ЦЫГАНСКАЯ ЛОШАДЬ

Серебровка была обычной сибирской деревней с двумя рядами добротных
бревенчатых домов, выстроенных вдоль одной ровной, как линейка, улицы. От
других сел, будГо оправдывая свое название, она отличалась, пожалуй, лишь
особой ухоженностью. Крыши домов белели аккуратно пригнанным шифером, окна
- в узорных, ярко выкрашенных наличниках. Огороженные палисадники густо
заросли цветниками и малинником, а по сторонам от проезжей- дороги вдоль
всей улицы зеленела - такая редкая в современных селах - придорожная
мурава.
Смерть пасечника вызвала у серебровцев неподдельное удивление. Все, с кем
пришлось беседовать Славе Голубеву, будто сговорившись, заявляли, что
врагов у Репьева в селе нет. Не без того, конечно, кое с кем из селян Гриня
скандалил, но ни рукоприкладства, ни угроз никогда не было, и ему, само
собой, никто мстить не собирался.
В Серебровке Репьев появился пять лет назад, освободившись из
исправительно-трудовой колонии. Где он отбывал наказание н за что,
серебровцы не знали. В колхозе начал работать шофером, водительское
удостоверение у него было, - затем пробовал трактористом, комбайнером,
куда-то уезжал из Серебровки, но быстро вернулся и упросил бригадира
Гвоздарева направить его на курсы пчеловодов. Проучившись зиму в
Новосибирске, прошлой весной принял колхозную пасеку. С той поры поселился
в пасечной избушке. В деревню наведывался лишь за продуктами да по делу.
Подвыпив, любил разыгрывать стариков и "качать права" начальству. Трезвый
был замкнутый, нелюдимый и как будто стеснялся своих пьяных выходок.
Несмотря на "художества", пчелиное хозяйство Репьев вел добросовестно и
колхозный мед не разбазаривал, хотя на пасеку частенько подкатывались
горожане. Своим же колхозникам, по распоряжению бригадира и председателя,
меду не жалел. Об отношениях Репьева с цыганами никто из серебровцев ничего
толком не знал, за исключением того, что Гриня "крутил любовь" с Розой.
Поздно вечером, допросив по поручению следователя около десятка сельчан,
Голубев пришел в бригадную контору. В просторном коридоре с расставленными
у стен стульями пожилая техничка мыла пол, а из кабинета бригадира сквозь
неплотно прикрытую дверь слышалось пощелкивание конторских счетов.
Гвоздарев, кивком указав на стул, подбил костяшками итог, записал
полученную цифру и сказал Голубеву:
- Двести сорок один рубль тридцать четыре копейки надо было получить
цыганом за прошедшую неделю.
- Такие деньги шутя не оставляют... - проговорил Слава. - Витольд
Михалыч, а можно сейчас пригласить сюда кого-нибудь, кто сегодня утром
начинал работу с цыганами?
- Пригласим... - бригадир посмотрел на приоткрытую дверь. - Матрена
Марковна!
В кабинет заглянула техничка:
- Чо такое?..
- Сходи до Федора Степановича Половникова. Скажи, бригадир, мол, срочно в
контору зовет.
- Прямо щас бежать?
- Прямо сейчас.
Когда техничка скрылась за дверью, Гвоздарев повернулся к Голубеву;