"Владимир Черкасов. Наезд на актеров" - читать интересную книгу автора

- На то и рассчитываю, сынок. С моей стороны прокола не будет. Но и
ты, Вадя, - артист. Так что не должен подвести. Мало, что ли, мы с тобой
таких спектаклей ставили?
- Отлично работается под вашим руководством, - признательно пропищал
Вадик.
- Вообще, - хохотнул Маэстро, выступающий уже не в личине прораба над
бригадирами, а в своей любимой маске, артистической, - вся история эта
театральная. Нам сам черт велел ее классно доиграть до занавеса. Началась
она с театра "Современник" и театра-студии Табакова. Я срежиссировал,
чтобы Дух и еще один бригадир отбомбили те храмы искусства по брюликам,
другому барахлу и тачкам. Что Гриня, что второй ладно сыграли роли.
Он не упоминал поименно Федю Трубу по своему обыкновению никому не
говорить лишнего.
- И представь, второго после завершения его выходов случайно кончили.
Будто б Шекспир рогатый прибрал, что и положено в трагедии. Ну, а Гриню в
полные духи тебе финально определять. Пьеса, как всегда, ответственная.
Тебе иных не поручаю.
- О чем вы говорите, не подведу, - погромче заверил Вадик. - Еще
уточнение: как Дух с женщинами? У него подруга есть?
- Подруги нет. Так, возится с какими-то биксами по случаю. А баб
любит. У всех азартных тут куда хер, туда и ноги.
- А близкие друзья? Люди, которым он доверяет, имеются?
- Что-то не слышно и о таких Грининых корешах, Вадя. Да он, как и вся
братва, в крайняке один на льдине. Ты насчет того: может ли кто его от
всей души подстраховывать?
- Совершенно верно.
- Сомневаюсь, Вадя. Такая наша жизнь волчья. Это только мы с тобой,
как батя с сыном.
Вадик замолчал. Маэстро понимал, что у того после его заявления
перехватило от восторга дыхание.
- Какие еще вопросы? - окликнул он "сынка".
- Все ясно.
- Ну, Вадя, фарта тебе.
Маэстро отключил связь. Думал о том, что действительно только с Вадей
он, будто б по-отечески, наиболее раскован.
"Почему?! Мало ли таких пацанов под ногами путается?"

***

А киллер Вадик после окончания разговора ничего небрежного о Маэстро
не смел подумать. Так цельно, истинно по-сыновнему он относился к пахану
не из-за страха, смешанного с уважением, как бывает перед строгим отцом.
Бывший детдомовец, Вадик просто не представлял себе ни что такое отец, ни
что такое сын. Для Вадика, проведшего изуродованное детство в сиротских
беспощадных стенах, пригревший его Маэстро был первым настоящим мужчиной,
который обратил на него внимание.
Маэстро же приблизил этого пацана к себе, учуяв в нем прирожденного
убийцу.
Бесцветный, болезненный Вадик, страстный книголюб, которому было
сейчас двадцать лет, впервые убил четырнадцатилетним в детдоме на Волге,