"Дмитрий Черкасов. Рокировка ("Невидимки" #1)" - читать интересную книгу автора

неподалеку, на улице Красной, в маленьком уютном домике с окрашенным
веселенькой розовой краской крылечком.
По правую руку от здания отдела стоял напоминавший сильно увеличенный в
размере дачный сортир домик без крылечка с табличкой "Прокурор", по левую -
домик побольше с вывеской "Гатчинский народный суд".
Под окнами суда прямо на снегу валялся невменяемый подполковник
Шишкобабов в парадной шинели и серых, с начесом и штрипками на пуговицах,
кальсонах. Ботинок на начальнике местного ОБЭПа визуально не обнаруживалось.
И псины на этот раз с ним не было. Видимо, четвероногий друг отдыхал дома, в
тепле...
Напротив, в здании бывшего полицейского управления восемнадцатого века,
с пожарной каланчой, помещался местный ОВД. Так что исторические домики
Красной улицы дали крышу всем ветвям власти.
Багет, едва закрылась дверь кабинета, перестал быть страшным и
превратился в смешного добродушного татарина, каким на самом деле и был. Он,
подмигнув, без обиняков предложил Волану поработать у него в осведомителях
за жратву и бутылку водки.
- На свои кровные буду кормить! Запретку кину - никто не тронет! Мне
свой глаз на рынке нужен! Вот заявлений - десяток уже! Только сегодня три
принесли. И ты слышь... это... не трясись давай. Хорош дурку валять. Все и
так уже будут думать, что ты мне стучишь. Без моей руки тебе здесь не
перезимовать!
Волан, талантливо пугаясь окриков, согласился и опознал на фотографиях
половину воровской бригады.
- Хорошо! - обрадовался следователь. - А теперь глянь, не торчал ли
кто-нибудь вот из этих... у машины мог стоять, или просто с сумкой. К нему
те шнурки должны были часто подбегать.
Тут Арцеулов напрягся добросовестно.
Багет смотрел на него - и вдруг воскликнул:
- Ну я так и знал, что ты мне лепишь горбатого! Вон как задумался -
даже трястись перестал! Рожа даже поумнела! Ты не наркоман, случайно?
Скажи - помогу с марафетом.
Поспешно вернувшись в образ, Дима трясущимся пальцем ткнул в снимок
тетки, у которой морда не вписывалась в рамки.
Багетдинов поскучнел:
- Ты уверен? Посмотри еще раз. М-м... да-а...
Он вскипятил чайник, поставил перед Арцеуловым помятую алюминиевую
кружку, сунул четвертину бородинского хлеба и полкруга жирной краковской
колбасы.
- Ешь!
И Волан начал жадно уплетать колбасу, хоть терпеть не мог жирной пищи.
Татарин ходил по маленькому кабинету: два шага вперед, два назад.
Оглянулся на разведчика грустными вишневыми глазами, протянул руку, точно
собирался за ухом его почесать - да одумался:
- Зарежут они меня, как ты думаешь?
Вздохнул, размышляя вслух:
- Ни о чем ты не думаешь. Я таким, как ты, даже иногда завидую. Никаких
забот! - он махнул рукой, улыбнулся кисло. - А, может, и не зарежут... Ты
знай на всякий случай: баба, которую ты опознал как скупщицу краденого,
сеструха одного нашего сержанта. Из желтого домика с каланчой, напротив.