"Дмитрий Черкасов. Сирены атакуют ("Подводный спецназ" #2) " - читать интересную книгу автора

Штребко не думал, что ни колючая проволока, ни минные заграждения, ни
вышки никуда не делись. Он давно разучился размышлять обстоятельно. И вообще
рассуждал в духе английского субъективного идеализма, тогда как германский
дух охотнее склонялся к вещам в себе и требовал того же от славянских и
еврейских, да, впрочем, и английских недоумков.
Ну, тут уж санитары отвели душу, хотя мятежник и не позволил себе
ничего из ряда вон выходящего. Он просто теребил цепь - со стороны вообще
могло показаться, что он развлекается как обычный ребенок - за неимением
лучшей игрушки. Но игры тоже считались серьезным проступком.
Конечно, в бараке Штребко ждало бы более суровое наказание, но и в
амбулатории ему мало не показалось. Санитары били умело и грамотно, не
оставляя следов, - доктор Валентино по-прежнему вел себя странно и мог
рассвирепеть, если бы увидел ссадины и синяки.
Цель между тем была достигнута: дети вновь вспомнили, на какой они
планете. Планета называлась Земля. Ничего не изменилось.
А когда две недели прошли, цепи укоротили. И этих цепей стало по четыре
вместо одной, для рук и для ног.
В арсенале Валентино имелись и ошейники, но к ним не прибегли, так как
была опасность, что подопытные задушат себя. Прецеденты имелись. В обычной
ситуации это даже приветствовалось бы, но требования эксперимента исключали
подобный финал. А так, в обычной своей практике, Валентино иногда предлагал
пациентам выбрать: удавиться самостоятельно (ведь сделать это сможет каждый
дурак!) или испытать на себе весь комплекс лечебно-профилактических
мероприятий.
До сих пор цепь была достаточно длинной, чтобы пациент мог встать с
постели и воспользоваться тем же персональным горшком. Но теперь это
сделалось невозможным.
Санитары восприняли эту меру со смешанным чувством. С одной стороны,
они облегченно вздохнули: все возвращалось на круги своя. С другой же, стало
ясно, что больных придется перестилать. К этому арийцы не были готовы. Сама
мысль о такой перспективе казалась им оскорбительной. Пока что еще
обходились тем, что детей ненадолго расковывали, когда те просились по
нужде, но обольщаться не следовало. Процедуры, назначавшиеся в лазарете,
рано или поздно приводили к полной утрате контроля над естественными
отправлениями.
Доктору пришлось провести суровый инструктаж и даже говорить в
повышенном тоне. Никто не роптал вслух, но Валентино чувствовал, что
необходимо продемонстрировать жесткость и категоричность.
- Вы солдаты, - напомнил он: так оно и было. Санитары, будучи в
ефрейторском чине, строго говоря, никакими медицинскими работниками не
являлись. - Это приказ!
...Доктор Валентино озабоченно расхаживал по своему кабинету, ломая
голову над формой отчетности. Наверху полагали, что ему и без того было
известно, в каком виде подавать результаты научного исследования. Армейский
подход в таких делах известен: если ты медик, то твоя специализация никого
не интересует. Будь любезен и аппендикс вырезать, и зубы выдрать, и зрение
починить. Тогда как на деле все обстояло хуже: он понятия не имел, как
следует преподносить документы такого рода. Валентино в жизни не занимался
наукой и не без оснований подозревал, что условия проведения эксперимента
сильно отличаются от классических.