"Дмитрий Черкасов. Один день Аркадия Давидовича (Прелюдия к "Реглану для братвы") " - читать интересную книгу автора

отпрыска золотой могендоид<Могендоид - кулон в виде шестиконечной Звезды
Давида>, вытащил из кармана какую-то купюру и сунул подрастающему
поколению. - Вон лоток...
Детишки потопали к передвижной тележке с мороженным.
- Не, всё таки не сдох, - Глюк ткнул пальцем в кроля, перевернувшегося
на другой бок и явившего миру округлое, покрытое светлым мехом брюшко. -
Целиком, блин, шевелится...
- Жирный какой! - Причмокнул Телепуз. - Прям просится на вертел...
- Ты это брось! - нахмурился Аркадий. - Тут, блин, зоопарк, а не
гастроном...
- Да я ничего, - вздохнул Григорий.
Однако по его лицу было видно, что он с трудом отогнал от себя светлую
мысль о поимке кроля, выносе тушки с территории зоопарка и приготовлении
жаркого где-нибудь на ближайшем мангале у Петропавловской крепости.
От лотка с мороженным донеслись возмущенные крики продавщицы,
отказывавшейся принимать у детишек в качестве оплаты за две сахарные
трубочки новенькую стодолларовую банкноту.
Телепуз и Глюк синхронно развернулись.
- Эй, коза! - зычно рявкнул Клюгенштейн. - Ты чё скандалишь?
Мороженщица осеклась и уставилась на братков маленькими выпученными
глазками, под одним из которых темнел свежепоставленный синяк.
- Папа! - завопил мелкий Телепуз. - У тети сдачи нет!
- Так пусть сходит, разменяет! - предложил Штукеншнайдер. - Мы
подождем!
Мороженщица выпятила нижнюю губу и фыркнула.
- Щас! Сами идите, если хотите!
Братки переглянулись и медленно двинулись к тележке с изображением
веселого пингвина, на белой грудке которого чья-то шаловливая рука
выцарапала свастику.
Лоточница принадлежала к низовому звену коммерческих структур, и
разбираться с ней Телепузу и Глюку было не по чину. Кроме того, не хотелось
омрачать выходной день забрасыванием тележки с мороженным, куда
предварительно должна была быть помещена продавщица, в близлежащий водоем.
- Ишь, чего удумали! - разошлась торговка, завидев появившегося в
конце аллеи местного милицейского сержанта и почувствовав свою полную
безнаказанность. - Детям валюту раздають! А, может, она фальшивая?!
- Я те дам - фальшивая! - разгневался Клюгенштейн, час назад снявший
тысчонку бакинских<Бакинские - доллары (жарг.) (Здесь и далее - примечания
Автора)> со своего счета в солидном банке, дабы не испытывать недостатка
средств на проведение культурного досуга. - Ты на кого, блин, гонишь,
коза?!
Покачивающееся тело стража порядка добрело почти до лотка, помотало
головой, на которой задом наперед сидела мятая запыленная фуражка,
промычало нечто невнятно-доброжелательное и ничком упало отдохнуть на
газон, звякнув стволом короткого автомата о выступавший из травы камень.
Лоточница прикусила язык.
Подмога в серой униформе находилась в свойственном большинству
правоохранителей неадекватном состоянии. Причем от дня недели или времени
суток сие состояние никак не зависело - милиционеры так же бодро нажирались
с самого утра как в воскресенье, так и, к примеру, вечерком по