"Владимир Черепнин. Свирепый черт Лялечка" - читать интересную книгу автора

предотвращение такой ереси, коей являетесь вы, мне простят мое
прегрешение... Но, увы.
- Ты не бойся, костер тебе не грозит, - успокоила его Лялечка ласковым
голоском, при этом задорно подмигнув.
Глаза папика загорелись надеждой, щедро разбавленной недоверием.
- Не доживешь. - Закончила чертовушка. - скоро я превращусь в
страшнючую зверюку и разорву тебя на мелкие кусочки.
Стоит ли говорить, что услышав такое заявление, доносчик вновь
грохнулся в обморок?
- Пока он в отрубе, будем развратом заниматься? - Обыденно
поинтересовалась Лялечка.
- Да ты что?! - Я обалдел.
- Мое дело предложить. Сам знаешь. Я же черт. Должна искушать. А могу
и искусать. Вот, только, если не хочешь сейчас блудом заниматься, потом все
равно придется...
- Это еще почему?
- Как почему? Сам не видишь что ли? Глупый какой-то. Народец здесь
поганый, гадкий. - Она в качестве примера показала на все еще
бесчувственного папика. - После того, как победим Пахана всех придется
перебить и развести новую расу. Вот, мы с тобой этим и займемся. И назовем
наше потомство челортями... нет, лучше челобесами... или чертовеками...
Придумала! Чертолюдами! Только тебе придется потерпеть. При таких
взаимоотношениях с чертями беременными становятся мужики! Хи-хи. Но ты не
бойся. Это временно, когда ты беременный. А я тебя не брошу, наоборот,
ухаживать буду, лелеять...
- Да ну тебя! Не до шуток нам с тобой.
- А я и не шучу. У кого хочешь, спроси.
Тем временем очухался папик. Он долго тряс головой, но наваждение не
пропало. В смысле мы с Лялечкой. Его физиономия приняла плаксивое
выражение. Кажется, находясь без сознания, он чувствовал себя более
комфортно.
- Как зовут-то тебя? - Я даже был немного рад "появлению" нового
собеседника и поспешил подключить его к разговору, дабы избежать скользкой
темы зарождения новой расы.
- Не твое дело! - Огрызнулся священник и демонстративно отвернулся.
- Вот и поговорили...
- Нам не о чем с вами разговаривать!
- Есть у меня одна тема, - вступила в диалог Лялечка, - Андрюша, ты не
возражаешь, если я с ним немного потолкую?
- Только руками не трогай...
Я улегся на пук сена и уставился в потолок. Ничего хорошего в голову
не шло. А, вот, плохого...
Натравивший на нас своих собратьев и царскую стражу папик теперь явно
раскаивался в этом. И не потому, что оказался в камере. К этому он уже был
готов. И скорей всего молился, чтобы все побыстрей закончилось. Даже
костром.
Он забился в угол и часто-часто стучал зубами. От страха. Потому что
Лялечка, прохаживаясь взад-вперед, рассказывала ему своим зловещим голосом,
как она ночью превратится в страшнючую зверюку и будет рвать его на мелкие
кусочки за подлое предательство. В подробностях. Я-то уже привык к подобным