"А.Г.Чернявская(Сост). Психология господства и подчинения: хрестоматия " - читать интересную книгу автора

глазами на мир за пределами священных рубежей или на жизнь внутри заборов
охраняемых государственных резиденций для подданного диктаторской системы
одинаково невозможно - контроль за информацией и передвижениями является
необходимым условием выживания диктатуры.
Цель пропагандистского воздействия - согласие, достижение легитимности
диктатуры. Однако только согласия подданных для диктаторского режима
недостаточно. Согласие - когнитивная конструкция. Для его достижения или для
преодоления несогласия нужно обращаться к разуму человека (по крайней мере,
и к разуму тоже), приводить аргументы и контраргументы, рассматривать доводы
реальных или воображаемых оппонентов. Даже если пропаганда основана на лжи,
она стремится принимать рациональные формы, создавая иногда даже целые
научные дисциплины, единственная цель которых - подтвердить нужную властям
картину мира. Но поскольку диктатура по сути своей не просто безразлична к
человеку, но глубоко ему враждебна, то такой рациональный или
псевдорациональный анализ рано или поздно может привести к пониманию
реальности, а значит, и к разочарованию в базовых постулатах режима и крайне
нежелательным для него выводам.
Поэтому стабильность диктаторского режима подкрепляется еще одним
психологическим механизмом, не обязательным для демократий - эмоциональным.
Само государство и те, кто его персонифицируют, становятся объектами
экстатического чувства, чувства любви. Интересно, что если слово любовь
практически чуждо политическому словарю демократических стран, то в условиях
диктатуры оно одно из самых распространенных. Например, в СССР "любимой и
родной" была не только Родина (по отношении к своему Отечеству подобные
эпитеты используются во многих странах), но и вожди, в том числе и местные,
правительство, любой государственный институт, например, армия или школа, и,
разумеется, партия как эманация советского государства.
Диктатура нуждается в значительно большей психологической поддержке
граждан, чем демократия. Президента демократической страны могут не любить,
могут смеяться над ним, но система будет оставаться стабильной и
эффективной - рациональные механизмы, заложенные в ее основу, не требуют
сильного аффективного подкрепления. Диктатура же, существование которой
полностью противоречит интересам подданных, не может выжить без любви и
священного трепета - только влюбленный может не замечать бьющих в глаза
пороков своей избранницы. Диктатор, на которого рисуют карикатуры, обречен.
Понимание того, что режим стоит не только на страхе перед террором и уж
никак не на уважении граждан к законности и правопорядку, а на
иррациональных аффектах, во многом определяет внутреннюю политику
диктаторских режимов. Любое государство стремится, в известных пределах,
контролировать поведение граждан - в конце концов, следящая за скоростью на
дорогах полиция - одно из проявлений такого контроля. Но диктатура стремится
контролировать чувства, наказывая людей за неправильные эмоции и поощряя за
правильные. Правильные чувства подданных - любовь, восхищение,
благодарность - дают диктаторам ощущение безопасности. Их уже не страшит
революция - лишь дворцовый переворот. Они могут не так бояться террористов -
преданные им подданные закроют их своими телами. И потому правильные эмоции
являются делом государственной важности.
Номенклатура обязательных чувств выходит далеко за рамки безграничной
любви к государству и ненависти к врагам. Кроме обязательных политических
предпочтений, диктатуры, особенно тоталитарные диктатуры, предписывают